Рогатый папа

– Какого… ж… ты такой… тяжелый… – всхлипывала я, давясь дымом.

На первых же ступеньках споткнулась, больно подвернула ногу. Слезы, и без того катившиеся из глаз, превратились в сплошной поток. Но жалеть себя было некогда. Парень выскользнул из рук, с глухим стуком падая обратно на паркет. Я услышала его тихий стон.

Внутри яркой звездой вспыхнула надежда. Я кинулась к нему.

– Антон! Антон! Ты слышишь меня? Вставай, надо идти! – он смотрел мутным неосознанным взглядом, явно не понимая, где вообще находится. – Ну же, миленький, пожалуйста, вставай, обопрись на меня. Вот так…

Меня ощутимо пошатывало, когда я практически тащила его по лестнице. Он вяло перебирал ногами, что-то бессвязно бормоча.

– Давай, Антоша. Еще шажок, еще, – увещевала я парня.

Подвернутая нога болела, но я старалась не обращать на это внимания.

Все же, наверное, есть правда в том, что адреналин добавляет сил, потому что и соображала я предельно четко.

Повертела головой. Из-за дыма разглядеть что-либо уже становилось невозможно. Второй этаж заволакивало им, мне казалось, что и тут я вижу языки пламени, что меня обдает его жаром.

Закусила губу, чтобы не взвыть от боли. Нельзя останавливаться!

На принятие решения оставалось не так уж много времени. Перехватив поудобнее, я поволокла Антона выше.

Несколько раз он заваливался на бок, снова почти теряя сознание. Приходилось останавливаться, я била его по лицу, звала.

Больше всего в тот момент я боялась даже не угореть, а надорваться и потерять детей. Но ведь у меня есть волшебный фавн, ведь так? Главное – выбраться отсюда, не умереть прямо здесь и сейчас. И не дать умереть повисшему у меня руках полуобморочному парню.

Силы стремительно покидали, проклятый дым был везде. Забирался в глаза, уши, нос, глотку. Забирался в саму голову, даже в мыслях, казалось, остался лишь густой непроницаемый дым.

Оказавшись на третьем этаже, я затащила Антона в спальню. Осторожно усадила на кровать. Сама, хромая, побежала в ванную. Намочив полотенце, заткнула им щель под дверью в комнату, распахнула настежь окно, жадно вдыхая холодный вечерний воздух, откашливаясь от угарного дыма.

Вдалеке раздались звуки сирен.

«Все будет хорошо, приедут пожарные и спасут нас!» – как мантру повторяла я про себя, стараясь не смотреть вниз. Этажи в доме высокие, до земли метров двенадцать, а то и больше, так что выпрыгнуть не вариант.

«Лучше бы поискала комнату на втором! – выругала я себя. – Тогда можно было бы попытаться прыгнуть!».

Но сожалеть было поздно. Я снова подбежала к Антону. Если он отключится, то мне его уже не подтащить к окну.

Сил не осталось, даже чтобы самой держаться на ногах.

Меня ощутимо колотило: несмотря на заткнутую щель под дверью, дым все равно проникал внутрь. Словно просачивался сквозь стены, пол. Больше всего на свете я боялась увидеть языки пламени и жалась к окну, забравшись на подоконник с ногами.

Вой сирен приближался, он был уже совсем рядом, вот только я никак не могла понять, где сама машина, пока не увидела, как несколько человек в касках и снаряжении раскладывают большое красное полотно с желтым кругом посередине, которое стремительно начало увеличиваться в размерах. Внизу зашумел компрессор.

– С вами есть еще кто-нибудь? – крикнули мне. – К дому не подъехать, первый этаж полностью охвачен огнем, сейчас мы принесем штурмовку, но, возможно, придется прыгать!

«Прыгать»? Это слово застряло в ушах, и мозг отказывался осознавать его. Людям внизу пришлось прокричать это трижды, пока я отмерла. Отчаянно затрясла головой, впившись в подоконник.

Пожарные притащили длиннющую раздвижную лестницу с крюком на конце, попытались зацепить ею окно. Но до третьего этажа конструкция не доставала.

Я слышала, как мужики внизу матерятся:

– Понастроят хором! Тут больше десяти метров! – а потом снова подняли головы ко мне. Полотно внизу уже выросло до размеров огромного надувного куба. – Давайте!

Никогда в жизни я никого никуда не сталкивала, но, вытаскивая Антона и помогая ему отпрыгнуть подальше, чуть сама не полетела следом. Еле удержалась в последний момент за раму.

Смотреть на то, как он летит, было страшно, но он мягко приземлился, и его тут же убрали с пружинящего куба. Теперь была моя очередь.

Из глаз текли слезы от дыма и страха. Из горла вырывались только всхлипы. Зажмурившись, я встала в полный рост и, вспомнив все когда-либо слышанные ругательства, шагнула вперед, стараясь оттолкнуться как можно дальше от стены.

Сердце перестало биться. Остановилось, пережидая падение.

Сколько времени нужно, чтобы пролететь три этажа? Пара секунд? А может, целая вечность? Внутри все замерло, сжалось от предчувствия удара. Я заранее переживала всю ту боль, что должна была ощутить от падения. А в голове крутилось навязчивое «прости меня». Хотя я понятия не имела, у кого и за что прошу прощения.

Ноги ударились обо что-то жесткое, но это «что-то» тут же прогнулось, амортизируя, и я рухнула на спину. Несколько секунд лежала, не шевелясь, не веря в то, что до сих пор могу дышать. Но меня уже стаскивали вниз, укладывали на носилки.