Рогатый папа

Ходить было еще больно, мне приходилось опираться на руку Германа, чтобы не напрягать лишний раз ногу. Но теперь, по крайней мере, я могла сдерживаться и не обливаться слезами каждый раз, когда наступала на больную конечность.

Могла, но, естественно, этого не делала. Охала, ахала, стонала, сцепив зубы. И в целом вид старалась делать такой, о котором говорят «легче прибить, чтоб не мучилась». Пусть эта рогатая сволочь знает, на что он решил меня обречь!

Хорошо, что в итоге он все-таки поддался на уговоры и привез меня домой.

– Это только на сегодня, – произнес он, когда мы зашли в квартиру. – Ввиду обстоятельств.

Я не сразу поняла, почему он так реагирует. В конце концов, что такого, если он переночует у меня? Но быстро выбросила это из головы. Самой было неловко, что дома шаром покати. Сама ведь не была тут сколько времени. Даже пыль успела скопиться в углах.

Однако делать мне ничего не позволили.

– Ты что-нибудь хочешь? Может быть, поспишь? – заботливо уточнил Герман.

– Я немного вздремнула в больнице, сейчас точно не усну. Есть хочется, – вот только готовить я была не в состоянии. – В холодильнике пельмени есть. Или, может, закажем что-нибудь?

– Не волнуйся, я все сделаю.

После своей вспышки в больнице сейчас Герман казался образцом покладистости и мягкости. Он усадил меня на диван, подложив под ногу валик. Сам принялся хозяйничать на кухне. Нацепив мой фартук, Нагицкий буквально за сорок минут приготовил нежнейшие отбивные и жареный

картофель. На вопрос, где он взял мясо, – ответил, что в морозилке. Он заказал его доставку, еще когда варил для меня суп.

Я, пока он был в кухне, встала и попыталась сделать несколько танцевальных движений. Вот только стоило после жете опереться на поврежденную ногу, как она не выдержала, несмотря на тугую повязку, подкосилась, и я обессиленно рухнула на пол, вдобавок ударив еще колено.

Проклятье! А я так надеялась, что все-таки смогу танцевать. Ведь дошла же до машины и от машины до квартиры, пусть и опираясь на Германа.

Он вошел в комнату в тот самый момент, когда я, сцепив зубы, снова решила попробовать сделать хотя бы батман.

– Ирочка! – поднос в его руках опасно дрогнул, и Герман спешно отставил его на стол. – Боже, ты что делаешь?!

Я поморщилась, не от боли, а от того, что не заметила, как он вошел.

– Разминаюсь.

– Тебе нельзя этого делать, пока нога не пройдет!

Он попытался усадить меня обратно на диван, но я вырвала руку. Вся эта показная забота начинала порядком утомлять.

– Умеренные нагрузки при растяжении допустимы. Просто нужно конкретную мышцу не нагружать. – стараясь оставаться спокойной ответила я, – Я год назад, когда зимой подскользнулась, уже с растяжением нормально занималась, при контроле балетмейстера, разумеется.

О том, что там проблема была не такой сильной, естественно умолчала.

– Ты сейчас не под контролем вашего постановщика.

– Я не ребенок и вполне способна позаботиться о себе самостоятельно, – глухо ответила.

Нагицкий вздохнул, присел на диван и постучал рядом с собой.

– Хорошо. Давай поговорим как взрослые.

Тон его был настолько серьезным и так отличался от приторного «Ирочка!», что ослушаться я не посмела. Подошла, села с идеально прямой спиной.

– Большинство фавнов обладает даром предвидения, – начал он. – Дар начинает развиваться рано и работает за счет поглощения энергии чужого таланта.

– Ты можешь видеть будущее? – я удивилась. Не слишком было на это похоже.

– Я – нет. Мое детство прошло не в самых обычных условиях, в итоге, в то время, когда мой дар должен был раскрыться, ему не от чего было получать подпитку. Я много времени уделял учебе, мне нравились биология и химия, потом увлекся медициной. И в результате в тот момент, когда попал

в благоприятную среду, неожиданно обрел совсем другую способность. Как уже сказал, я успел год проработать в ординатуре. Лечить людей магией оказалось слишком большим соблазном, и в итоге я этой возможностью пользовался. Из-за чего на меня и вышли другие представители нелюдей… – он сухо кашлянул. – Но речь не об этом. Мой отец тоже фавн, и у него с предвидением все в порядке. Так вот. Он утверждает, что ты скоро погибнешь…

По спине прошелся липкий холодок.

– И насколько точно работает его предвидение? – мой голос моментально осип.

Всего, что я видела до этого, было достаточно, чтобы сейчас поверить в реальность угрозы.

– Даже если есть сотая доля вероятности, что это так, я бы не стал рисковать.

Герман встал, но лишь затем, чтобы плавно опуститься передо мной на одно колено, склоняясь над моими ногами. Его прохладные пальцы проворно прошлись по моей лодыжке. Я увидела, как воздух рассекают золотистые искры.

Мою ступню словно укутало мягким теплым пледом, и боль уходила, оставляя после себя легкость.

– Спасибо, – прошептала я, с наслаждением вытягивая ногу. Здорово, когда ничего не болит!

Герман продолжал смотреть на меня снизу вверх потемневшим гипнотическим взглядом, руками, между тем, лаская мою кожу, осторожно поглаживая лодыжку.