Рок и Кара

Рок, видимо придерживающийся совсем иного мнения, усмехнулся. Я приготовилась к спору, но его не последовало. Вместо этого муж чуть склонил голову, принимая мой выбор. С губ сорвался едва слышный вздох облегчения. Пикировки с Роком давались мне тяжело. Они всегда оставляли после себя зуд сомнений и тревоги.

– Ты выглядишь встревоженной, – заметил Рок, уводя меня все дальше от замка. – Что-то случилось?

В его голосе сквозило затаенное беспокойство. Рука мужа сжала мою чуть сильнее, словно он старался через прикосновение передать мне часть своей уверенности и силы. Большой палец с непередаваемой нежностью прошелся по внутренней стороне моей ладони, поглаживая ее.

– Тебя расстроило столкновение ребятни среди яблонь?

Я подняла голову от утоптанной сапогами узкой тропинки, ведущей к вековому высохшему дубу, и взглянула на Рока. Его голубые глаза больше не казались мне льдистыми. Я видела в них теплоту, в которой хотелось раствориться.

– Многое ты услышал?

– Достаточно, чтобы понять, что произошло.

Я кивнула, не желая продолжать эту тему. Она была слишком болезненной. Враждебность, с которой столкнулись одаренные, вызывала у меня злость. Я пыталась ее подавить, опасаясь, что она может принести беду, но бороться с собой – дело нелегкое и изматывающее.

– Нет, меня беспокоит волнение среди знати.

Взгляд скользнул по раскинувшемуся передо мною зеленому полю. Совсем скоро оно заколосится, а затем даст богатый урожай. Каждое зернышко, брошенное в землю, взойдет, превратится в символ жизни – горячий хлеб, согревающий зимой лучше огня в камине.

Что посеешь, то и пожнешь. К чему приведет наша война с кирками? Мое противостояние с вождями?

– Кто-то посмел восстать против тебя?

Рок спросил об этом как всегда ровно, но я уже научилась считывать его эмоции, скрывающиеся под маской спокойствия, поэтому легко поняла: он жаждал уничтожить того, кто поднял на меня меч.

Месть в исполнении Рока всегда была изящной, но беспощадной. То, что я делала, поддавшись чувствам, он совершал хладнокровно и обдуманно. Возможно, мы хорошо уравновешивали недостатки друг друга.

– Пока нет. Но есть те, кто вносит смуту в головы людей.

– Почему?

Короткий обмен репликами заставил меня усмехнуться. Кажется, мы с Роком научились понимать друг друга с полуслова.

– Боятся одаренных и женщину на троне.

Рок нагнулся, сорвал травинку и задумчиво покрутил ее в пальцах свободной руки. Его взгляд не отрывался от чистого ясного горизонта. Крики детей, разговоры слуг, звуки скотного двора – все осталось позади. Здесь, среди поля, мы были одни.

Я ненадолго прикрыла глаза и втянула свежий весенний воздух. Рядом с Роком мне даже дышалось проще.

– Значит, недостаточно боятся.

Рок смял травинку и бросил ее под ноги. Я с легким недоумением смотрела на его бесстрастное лицо, силясь понять, что он имеет в виду.

– Рок, скажи прямо, – со вздохом попросила я.

– Ты пытаешься стать своей, Кара. Желаешь договориться с каждым по-хорошему, но правда заключается в том, что тебя не принимают. Никогда не примут.

– Прости?

Голос сел, поэтому вопрос прозвучал глухо, бесцветно.

Рок остановился. Левая рука легла мне на талию, вынуждая взглянуть ему в глаза, а правая все так же крепко сжимала мою ладонь. От близости сердце забилось чуть чаще, голову немного затуманило.

– Прежде тебя называли белой лисицей, теперь – ведьмой.

Прикосновения Рока обжигали, из-за чего туман в голове становился лишь плотнее. Я отвела взгляд и моргнула. Тревога, сжимающая сердце, чуть отступила.

Шум дня снова обрушился на меня, как будто я вынырнула на поверхность из толщи воды.

– Он не называл меня ведьмой, – твердо сказала я.

Рок пожал плечами и бережно, с затаенной нежностью приподнял пальцами мой подбородок. Наши взгляды снова встретились.

– Скоро назовет, Кара. Не он, так другие – те, кто решит, что ты слишком мягкосердечна, а значит, с тобой можно не считаться. Ты хочешь стать разменной монетой в чужих играх за власть?

– Этого не будет!

Злость, поднявшаяся в душе, как ураган, напугала даже меня саму. Ненадолго это отрезвило, заставило спасть пелену с глаз. Из-за нее мир еще мгновение назад казался багровым, залитым кровью.

– Ты же видела, как люди относятся к одаренным, – негромко, с вкрадчивыми, так ему присущими нотками продолжил Рок. – А тебя слишком тесно связывают с ними. Тебе не стать своей, Кара, перестань пытаться. Просто прими свою судьбу.

Мир разбился на осколки и рассыпался звоном разлетевшегося на камнях хрусталя. Слова Рока, точно кинжал, пронзили грудь, вспороли едва затянувшуюся рану. Я стояла и глотала открытым ртом воздух, силясь найти опору в бушующем море острых, черных, как ночь, чувств, что обрушились на меня.

Злость, обида, раздражение… Я словно снова была маленькой девочкой, за спиной которой шептались слуги. Я моргнула, и эта картина сменилась другой: теперь я видела Дора, в лицо которому ребятня бросала жестокие, наполненные злобой и страхом слова.

– И какая же у меня судьба? – с трудом разлепила я губы.

– Я уже говорил. Стать королевой, настоящей королевой, чью власть никто не посмеет оспорить.