Рок на Павелецкой

— В вермут добавлялась пригоршня димедрола. Увесистая пригоршня, таблеток двадцать разом. Все это взбалтывается как следует. Выходила розовая мутная дрянь. Кайф улетный. Вермут я пил легко, мог заглатывать его литрами, но когда первый раз после репетиции выпил компотика, то улетел очень серьезно. В тот раз на репетиции был в гостях какой-то каратист, друг Магишена, он все время рассказывал о своих подвигах, о том, что в армии служил в каком-то особом спецназе, что он любимый ученик Штурмина, что может тыщу раз отжаться на одном кулаке и сделать хоть горизонтальный, хоть вертикальный шпагат. Он якобы даже учился в Гонконге у китайцев. Зашла речь об Оззи Осборне, как он на концерте откусил голову летучей мыши, и каратист сказал, что это все фигня, подумаешь, откусывать голову летучей мыши, когда тебе подносят её на блюдечке с голубой каемочкой, а вот попробовал бы Оззи, как они в спецназе, сам ловить полевых мышей и жрать их живыми. Одного не пойму, как, блин, он мог попасть в Гонконг при Советской власти? Ты знал кого-нибудь, кто при Советской власти попал в Гонконг?

— Я тогда знал одного мужика, он ездил отдыхать в Болгарию, на Солнечный берег…

— Причем здесь Болгария, придурок?! Тот тип говорил про Гонконг!

— Ну и что? Не ори!

— Подожди, давай. Prost, приятель! Он мне действовал на нервы. Ему сказали: «Ладно, хватит трепаться, сделай что-нибудь, покажи!» — а он в ответ требовал, чтобы мы поймали ему мышь, и он тогда разорвет её зубами прямо на наших глазах. Скалил зубы, делал жуткие рожи. От него не отставали, и он, не моргнув глазом, сел в горизонтальный шпагат прямо в лужу. Горизонтальный шпагат в луже, ты понял? Это был high-class. Это мы были уже на улице, шли за очередной бутылкой, веселые такие. Он порвал брюки в паху, ходил весь вечер в дупелину пьяный в мокрых порванных брюках малинового цвета. Пришли в бункер с целой сумкой вермута, и он тут же в восторге от того, что все так удачно в жизни складывается, расколотил ударом ладони спинку стула и посоветовал мне попробовать сделать тоже самое. Я с размаха вмазал ребром ладони — стулу хоть бы что. Я опять, потом бил его ногами… Я никогда таким пьяным не был. Утром мне в травмпункте сделали рентген — в руке трещина…

— Я таких историй тебе сейчас десять штук расскажу. Это все не повод… Из группы ты отчего ушел, ты мне можешь сказать?

— Пить надо было беспрерывно, у меня голова опухала уже. Уши висели, как у мертвого зайца. А я же учил иностранные языки! С утра голова не варила после репетиций, а у меня первой парой латынь. Ocium post negocium, — сказал он. — Sit transit gloria mundi. Красивый язык, а?

Мы чокнулись и выпили.

— Это была любимая забава в Final Melody — нажраться и репетировать. Я на таких репетициях обычно падал раз пять, цеплялся ногами за провода, опрокидывал динамики. Дебоширил. Мираж и Магишен импровизировали, они могли это делать даже в самом страшном кайфе, он им только помогал, а я был не так вынослив, как они — не попадал в ноты. Они мне что-то орали, я им в ответ тоже орал. Однажды мы забыли, как выйти из припева, и сыграли его двенадцать раз подряд. Сидели в этом припеве, как в застрявшем лифте. Потом они собрались с силами и вырвались, а я остался и играл припев, несмотря ни на что. Роки Ролл отбирал у меня гитару, я не отдавал, хотел играть, в конце концов он выманил её у меня, дав взамен бонги, погремушки и губную гармошку. И я выл в гармошку и бил в бонги и плясал перед Ильичом танцы народов мира. Мираж играл специально для меня танцевальные соло, в безумном темпе, там у него фрейлакс вытекал из «Чижика-Пыжика», а из лезгинки вытекала самба, сдержанно-страстная, в стиле Сантаны… Такой радости в моей жизни больше никогда не было. Ты понял!

— Понял. А записей у тебя не осталось?

— Слушай, что я вспомнил! Каратист, разъяренный отсутствием мышей, с разбегу, опустив голову, полетел и — хрясь! — О’Кей взмахнул короткими ручками, подпрыгнул на диване, — проломил дверь насквозь! Голова у него торчала с той стороны двери и скалила старичку-вахтеру жуткие рожи, а он сам оставался с этой. Роки в это время оттаскивал Миража от проводов, боялся за его жизнь, он у нас уже побывал с помощью электричества на том свете…

— То есть?

— Что значит — то есть? Ты, оказывается, только строишь знатока, а сам ничего не знаешь о группе Final Melody!

— Давай, рассказывай!