Рок умер – а мы живем

Димыч с Денисом кричали ему вслед слова благодарности, порывались снова догнать, поговорить ещё и тут же останавливались… Потом закурили, топтались на тротуаре, глядя друг на друга и счастливо смеясь… Потом Димыч взглянул на часы, и они побежали к метро. До закрытия общаги оставалось меньше часа, а ехать нужно было на окраину города – улица Народная, дом девяносто три. Строительное училище номер девяносто восемь.

17

И опять не радующее утро, похмелье. В груди что-то скребёт, щиплет. Мозг опять изгрызен воспоминаниями… Чащин перелез через сопящего Димыча, пробрел на кухню. Машинально включил чайник и задумался: что пить? Хочется кофе, но после такой пьянки, как вчера, это опасно. И без того сердце колотится, кровь больно пульсирует в голове… Чай надо, да и то жиденький… Б-бе, как курица гриль воняет!..

Как-то крадучись, словно чужой, Чащин приоткрыл холодильник. Сразу увидел литруху «Флагмана». Взял в руку, болтнул. На дне оставалось граммов сто… С чего они так упились? Значит, палёнка. Не надо больше эту, да и вообще хорош – за полгода столько водки не выпил, сколько за последние три недели… Нет, нет, пора завязывать. Разговоры, страдания, ностальгия… Ничего это не даст, ничего не вернуть. Да и нечего возвращать, если уж честно.

Поставил бутылку обратно. Сел на табуретку. Еле сдерживая тошноту, старательно отводя взгляд, накрыл курицу тарелкой… В чайнике забулькало, кнопка щёлкнула. Бульканье стало стихать. Пакетик «Липтона». Или лучше зелёного?..

Вместо чая пошёл в ванную. Стал умываться. Яростно чистил зубы, задрав лицо, полоскал горло, надсадно отхаркивался. Принять душ не решился – казалось, не сможет в ванну залезть. Голова кружилась. Был бы диван свободен, упал бы, раскинулся и спал, спал…

Морщась, вытерся пахнущим Димычем полотенцем. Вернулся на кухню. Снова включил чайник… Выключил. Нет, понял, чай не поможет… Подошёл к окну. Внизу, на Варшавке, привычная, непременная в будни колонна огней. Но особенно многочисленная сегодня, особенно густая – понедельник. Если вынуть из колонны сотню-другую огней – ничего не изменится. Их много, слишком много, чтобы сосчитать, хотя бы попытаться осмыслить количество. И точно так же сейчас на Рязанке, Волгоградке, Кутузовском проспекте, на Мира, на Ленинградке, Каширке, Дмитровке… Десятки тысяч, сотни тысяч. Каждая улица огромного города набита машинами, в которых люди. Каждый из тысяч вагонов метро набит людьми. Автобусы, троллейбусы, трамваи, маршрутки. Электрички с юга, севера, востока, запада беспрерывно подвозят дивизии из Подмосковья… И наверняка несколько тысяч в эту минуту так же, как Чащин, стоят перед окном, собираясь с силами, чтобы побриться, одеться и ринуться в общий поток.

Да, надо ехать. Нельзя выпадать. Стоит сбиться с темпа – и покатишься. И – всё…

Чащин решительно подошёл к холодильнику, открыл, не глядя в его нутро, достал бутылку. Открутил жестяную крышку, на ощупь – от вида еды и посуды тошнота усиливалась – взял со стола рюмку и налил в неё. Бросил в рот. Проглотил. Ледяной ком водки скатился в желудок, мгновенно согрелся и ринулся обратно. Чащин скорее набрал воды из-под крана, запил. В животе забулькало, заклокотало, будто там соединилась сода с уксусом… Голова похолодела, лоб стал мокрым, ноги совсем ослабли. Он присел.

– Сейчас, – шёпотом успокаивал себя, – сейча-ас…

И постепенно болезненная пульсация утихла, ломота и тяжесть в теле спали. Но организм требовал ещё чуть-чуть лекарства. Чащин вылил в рюмку остатки «Флагмана». Получилось с полрюмки. Выпил и снова быстро, щедро залил водой. Снял тарелку с курицы, содрал подсохшую кожу. Запихнул в рот. Повернулся и включил чайник. Когда вскипел – заварил зеленого чая.

– Нормально, – прислушиваясь к себе, определил. – Пора собираться.

Побрился, надел белую рубашку, галстук, костюм, туфли, пальто. Проверил в карманах документы, сигареты, мобильник. Всё на месте.

Войдя в кабину лифта, глянул на часы. Девять ноль семь. Почти как всегда. Без опозданий.

В киоске у «Новокузнецкой» купил бутылку «Туборга» и пакетик с кальмарами – пока ехал в метро, похмелье начало возвращаться. В кабинете выпьет, закусит… Ну и что, что запах? Игорь иногда еле ноги передвигает, коньяк глотает из фляжки при всех…

– Доброе утро, Денис Валерьевич! – с уважением поздоровался охранник.

– Доброе… – Чащин отвёл взгляд.

Ярко накрашенная, с огромными ресницами девушка на ресепшен, подавая ключ, улыбнулась:

– Доброе утро!

– Доброе утро. – И нестерпимо захотелось взять её за запястье, сунуть руки под узкий рукав фиолетовой блузки, погладить нежную, тёплую кожу. Зайти за стойку, обнять, прижаться. Увести в кабинет… Чащин выхватил ключ, черкнул роспись, быстро пошёл по коридору… Почему после пьянки так сильно тянет к женщинам?..

Защёлкнул замок в двери кабинета, открыл пиво, разорвал пакетик. Не снимая пальто, упал на диван, разбросал по полу ноги. Сделал глоток мягкого, целительного «Туборга», пожевал солено-сладкие кальмарьи волокна. Ф-фу-ф…