Рохля Несчастливчик – первый пулинский путешественник

Паучиха напряглась, ожидая, что вот сейчас он развернется и уйдет дальше один, без нее. И будет прав. От нее ведь одни проблемы! И ослика сгубила, и от мелких тварей не уберегла, и к дереву вот опять же привязала. И что она теперь будет делать? Пойдет к русалкам? Да зачем она им нужна, многоногая и лохматая? В человека же только раз в месяц превратиться можно. А что делать в остальные безрадостные одинокие дни? Податься к своим? Не примут. Как пить дать, снова изгонят. Потому что и арахнидка она не настоящая, а так, восьмилапое несуразное чудище. Люссся всхлипнула.

— Эй, ты чего? — встревожился хоблин и, подойдя поближе, обхватил руками пушистую ногу подруги. — Да не сержусь я! Честное слово! Если бы меня вот так внезапно приняли в компанию, да еще превратили в настоящего героя, я бы тоже все на свете позабыл!

— Правда не с-с-сердиш-ш-шься?

— Правда. Ну хочешь, ослика спасем и вернемся к твоим русалкам?

— А смыс-с-сл?

— На берегу поселимся, будешь в девушку превращаться. Ну хочешь, привязывай меня каждую ночь к этому дурацкому дереву! Только ослика ты это, тоже на всякий случай к девчонкам не пускай, ладно?

— Я не хоч-щ-щу, — еще горче всхлипнула Люс-с-ся, осознав наконец, о чем на самом деле переживает Рохля.

— А чего ты хочешь?

— С-с-с тобой пойти.

— Так пойдем!

— И в человека хочу превратитьс-с-ся. Только навс-с-сегда.

— А это вообще возможно? — спросил Несчастливчик и с надеждой взглянул в глаза подруги.

— Никогда о таком не с-с-слыш-ш-шала. Но ес-с-сли поис-с-скать толкового колдуна…

— Значит, решено! Спасем скотину и наловим тебе увесистый мешочек толковых колдунов!

Рохля, расчувствовавшись, неожиданно для самого себя, звонко чмокнул подругу в правую хелицеру. Люссся покрылась яркими лиловыми пятнами смущения и шепотом пообещала:

— Когда нибудь я тоже с-с-смогу тебя поцеловать.

Неловкость ситуации достигла того уровня, когда любое сказанное друзьями слово могло внести в и без того непростые отношения совершеннейшую сумятицу, а потому, наскоро перекусив и быстро собравшись, молча и стараясь не глядеть друг на друга, спутники продолжили путь.

Глава 12. И всё идет по плану (или нет)

День растянулся на сотню часов и верст. Солнце ползло по небосводу так медленно, что, казалось, вовсе не двигалось с места. Неловкое молчание трансформировалось в тоскливое, а затем в печальное. Люссся несколько раз набирала в грудь воздуха, чтобы заговорить, но так и не решилась. И только когда над друзьями нависла угроза такого же скучного обеда, Рохля не выдержал и на пробу подкинул тему для разговора:

— Как считаешь, дойдем мы к вечеру до совиного города?

Арахнидка бросила на спутника благодарный взгляд.

— Обязательно дойдем. И спас-с-сем! А кс-с-стати, как мы его спас-с-сем?

— Я хочу предложить обмен.

Паучиха выронила сверток с провизией и резко обернулась на хоблина.

— Что ты имееш-ш-шь в виду?

Рохля принялся чертить палочкой на земле неразборчивые каракули, избегая смотреть подруге в глаза.

— Я предложу взять меня вместо ослика. Уж у меня-то больше шансов сбежать и не быть съеденным!

— С-с-сумас-с-сшедш-ш-ший!

— У него есть только копыта и нет ни капли мозгов! — взвился хоблин. — У него нет шансов выбраться самостоятельно! А я…

— А ты с-с-самоубийца!

Вновь повисла тишина, липкая и вязкая, пропитанная невысказанными обидами и тревогой. Рохля глубоко втыкал в землю палку, процарапывая борозды глубиной в два пальца. Паучиха еще с минуту понаблюдала за этими гневными художествами, и с отчаянной решимостью предложила:

— Давай это с-с-сделаю я.

— Что сделаешь?

— Ты только дос-с-слуш-ш-шай, ладно? Не перебивай.

Несчастливчик кивнул.

— С-с-совиный город с-с-состоит из домиков выс-с-соко на деревьях и дорож-ш-шек между ними. Нам туда незаметно не забратьс-с-ся. Что если мы…

Люссся наклонила голову к большому хоблинскому уху и зашептала, будто опасаясь, что их кто-то может подслушать. По мере того, как арахнидка излагала свой рискованный план, лицо Рохли прояснялось, а в больших янтарных глазах загорались первые искры надежды.

Мшистый лесок удалось пройти без приключений, а у говорящего холма произошла небольшая заминка — он наотрез отказывался пропустить путников, пока с ним не обсудят последние новости пулинской долины. Холм оказался неожиданно осведомленным о жизни хоблинов, а Несчастливчик обидчивым, и паучихе даже пришлось оттаскивать друга, вознамерившегося прорубить ржавым мечом удобные ступеньки.

— Никакой ты не Рохля! — в сотый раз повторяла Люссся, поглаживая по спине пыхтящего путешественника. — Нич-щ-щего они о тебе не знают! Ты прос-с-сто не мог рас-с-скрыть свой потенциал с-с-среди огранич-щ-щенных личнос-с-стей.

— Да нет, все верно. Рохля Несчастливчик.

— Примерил мамин лифчик! Уа-ха-ха! — прогрохотал неугомонный холм.

— А ты вообще…

— Мальч-щ-щики! Эш-ш-ши, пойдем отс-с-сюда. Мы уже совс-с-сем близко.

— Уа-ха-ха! Один осел другого спасать собрался!

— Да я тебя сейчас…

— С-с-спрячь меч! Идем!