Рокировка по длинному пути

— Я так за тебя рада, братик, — расцеловала меня малышка Джинни под фырканье близнецов. — Поздравляю. И тебя, Гермиона. Я тоже, пожалуй, напишу Перси и Чарли, пока мама сама еще не успела, и помогу ей испечь торт. — И она, счастливо улыбаясь, выпорхнула из комнаты вслед за Гермионой.

— Ладно, мы тоже вас оставим, — досадливо протянули Фред с Джорджем. Ну хоть откровенно не насмехались, и на том спасибо. — А то сейчас сюда все ломанутся самолично поручкаться с нашим старостой.

Они, перекидываясь шутками, вышли, и мы с Гарри остались в неловкой тишине.

— Эм-м… Я тоже тебя поздравляю, Рон, — совершенно неискренне выдавил Поттер и натянуто улыбнулся.

— Спасибо, — также фальшиво поблагодарил я.

Напряженное молчание затянулось, но, на счастье, вернулась мать, и Поттер воспользовался случаем сбежать.

— Рон, дорогой, я тут подумала, — взволнованно частила Молли. — Тебе обязательно полагается подарок. Перси мы подарили сову, а ты что хочешь? Может, тоже сову? Или новую мантию? А если крысу? Ты же любил своего Крыса. Что ты хочешь, сынок?

— Только не крысу, — передернулся я. — Подари мне, мам, волшебные наручные часы, вроде тех, что носит отец. Я давно такие хочу.

— Но, милый, — растерялась мать, — такие часы принято дарить на совершеннолетие. Это традиция.

— Значит, на совершеннолетие и подаришь, — улыбнулся я и пошутил, — может, к тому времени я уже стану префектом школы.

Но пошутил я, похоже, неудачно. Мать неожиданно снова расплакалась, уткнувшись мне в плечо, до которого едва доставала, причитая о том, как я быстро вырос.

— А знаешь, мам, — преувеличенно бодро вмешался в ее сбивчивые бормотания, чтобы отвлечь от слез, — я собираюсь пробоваться в команду на место вратаря. Метла у меня есть, но потребуется квиддичная форма. Так что подождите с подарком до Хогвартса. Но, если что, я бы хотел новую, а не после близнецов и Чарли. Если можно, конечно, — улыбнулся ей робкой улыбкой.

— Конечно, Рон, — тут же оживилась мать и решительно вытерла слезы, — у тебя будет самая лучшая форма. Обещаю. — После чего, услышав шаги в коридоре, вспомнила о делах и со спокойной душой вернулась вниз, в привычную ей суету — готовить торт и праздничное застолье.

Я остался один — стоять как истукан посреди пустой комнаты. На душе было так же пусто. Мысли не радовали, а выводы совсем не удивили. Может, потому, что я не совсем Рон Уизли, вся моя жизнь и окружение тоже как бы не совсем настоящие. Словно мы актеры одного театра и играем в пьесе.

У меня есть любящие родители, которым особо нет до меня дела — лишь бы я был жив и здоров, потому что род — это единый организм, и я был его частью, пусть и самой незначительной. Радуясь за меня, гордясь мной, они воображают, что все мои успехи и старания только ради рода — прославить фамилию. Потому что сами посвятили этому всю жизнь и ничего другого не знали.

Близнецы, что никогда в меня не верили, не воспринимали всерьез, и вовсе не обрадовались моим неожиданным успехам. Для них я всегда буду Рончиком — глупым младшим братом, и никакой значок это не исправит.

Вот разве что сестренка… Моя малышка Джинни… наивная чистая девочка, что видит во мне благородного принца из своего воображения. Потому что у настоящей принцессы обязательно должен быть рыцарь без страха и упрека.

Билл наверняка одарит меня улыбкой превосходства и царственно похвалит. Он считает, как, впрочем, и не только он, что я завидую и во всем стараюсь его обойти. Но куда мне до «надежды нашего рода» — не стоит и пытаться. И он обязательно даст мне это понять в своей обычной снисходительной манере, за которую я его не выношу.

Вот Чарли, пожалуй, искренне порадуется, но обязательно тактично намекнет, что соревноваться с Биллом бесполезно и нужно просто наслаждаться жизнью и свободой — учиться искать плюсы в своем положении. И даже не поленится мне о них рассказать, выставив в более привлекательном свете. Думаю, на самом деле он сам чувствует себя обделенным — запасным сыном — тенью Билла, который пашет на благо рода не меньше, но всегда будет только заменой. Вот он и пытается по-братски меня утешить и подбодрить, из сочувствия, считая, что я такой же.

Перси наверняка будет рад за меня больше всех прочих — это назначение нас еще больше сблизит. И он обязательно припишет мне свои мысли и желания — быть старостой, амбиции и первые реальные шаги к вожделенной власти и признанию. Я могу его понять. С его умом и жаждой величия жить в постоянной тени Билла… Когда твои успехи касаются только тебя и ничего не стоят, кроме похвалы…

Каждый выскажет свое мнение о моем назначении. Но на самом деле никто в семье не представляет, какой я. Все видят во мне только то, что хотят сами. Им нужен тот Рон, что их устраивает. Много Ронов, в которых, как в зеркале, они видят себя, свои обиды и чаяния.

Нужен ли мне этот значок? Что я хочу? Чем живу? Что чувствую?.. На самом деле всем все равно — кто я. Вокруг меня полно близких людей, а я один в мире.