Рокировка по длинному пути

К счастью, у меня есть мой волшебный якорь. Моя личная магия — Луна. Эта необыкновенная девочка мне ближе всех. Она знает меня настоящего, даже то, чего я сам о себе еще не понял. Только с ней мне не нужно быть кем-то другим.

И еще у меня есть настоящие друзья…

Подруга. Хорошая, светлая, добрая и надежная девчонка. Которая втайне ревнует к моей принадлежности к магическому миру, знаниям, к которым я имел доступ с детства. Ко всему тому, с чем я родился и что знал, а ей приходится узнавать только теперь. Я уверен, она считает меня недостойным этих тайн, которыми она сама, с ее памятью и умом, распорядилась бы куда лучше. И потому она всегда выбирала и будет выбирать Гарри — с ним ей проще, — он такой же. Ведь он ей не конкурент, и никогда не подвергал сомнению ее таланты. До него можно снизойти и опекать. Даже сейчас, получив вожделенный значок, который для меня ничего не значит, она надеялась, что второй достанется Гарри. Она хотела, чтобы это был Гарри.

И, разумеется, лучший друг. Парень, с которым мы общались, делили несколько лет огорчений, тайн и радости. Но и он не смог просто за меня порадоваться в тот единственный раз, когда я его в чем-то обошел. Я устраивал его, как незаметный лучший друг, что оттеняет его исключительность. А стоило мне хоть немного выдвинуться вперед — и здравствуйте, подростковые обидки. Хотя не думаю, что он сам это осознает. Впрочем, и я, может, ничего этого не заметил бы, вот только мне далеко не пятнадцать… И что странно — мне все равно. Я словно попал в книгу и теперь живу в шкуре своего персонажа в мире, где только один реальный человек. И только рядом с ней я тоже становлюсь живым и настоящим.

Оглушительная тишина от осознания и философских мыслей все сильнее давила. За дверью, на первом этаже послышался шум, и я решил сбежать на крышу, пока все, кто был в доме, не приперлись, как остроумно отметили близнецы, меня поздравлять.

Крадучись пересекая коридор третьего этажа — вотчину Блэка, услышал приглушенные голоса и притормозил.

— …и я думал, что старостой могли назначить и меня, — донесся до слуха обрывок разговора. — Не то чтобы я хотел им стать… Но разве я для этого подхожу меньше, чем Рон? Почему он? Почему не я?

— Думаю, из тебя бы вышел хороший староста, Сохатик, — ответил Блэк. — Лунатик и Лили были отличными старостами, из тебя наверняка вышел бы не хуже. Но Джеймс и я никогда не хотели им стать. Нам нравились проказы и развлечения, а старосты — это скучно. Ну, знаешь — все эти дурацкие правила… Пришлось бы штрафовать самих себя, — отрывисто засмеялся, словно пролаял, он. — Но всегда не помешает иметь рядом того, кто сможет отмазать от наказания и вовремя прикрыть задницу, — игриво добавил Блэк и перешёл на воспоминания школьных проказ.

Я иронично хмыкнул и двинул дальше — меня ждали крыша и час тишины — пока мать не найдет.

Днем нам с Гарри особо некогда было говорить — нас разбросали на уборку. А вечером нас ждал праздничный ужин. Над густо уставленным закусками столом было натянуто алое полотнище с надписью:

ПОЗДРАВЛЯЕМ НОВЫХ СТАРОСТ — РОНА И ГЕРМИОНУ!

Узнаю руку сестры и стиль матери.

Этим вечером близнецам еще не раз приходилось закатывать глаза и строить рожи.

Пришло много новых людей — я впервые увидел огромного черного здоровяка Кингсли, миниатюрную бойкую женщину — Гестию и еще пару человек, что мельком видел в Министерстве. И каждому вошедшему Молли, не скрывая радости, рассказывала о том, что ее Рон стал старостой, ну, и Гермиона, конечно.

Потом с работы прибыли отец и Билл, и тоже нас поздравили. Всё, как я думал. Наконец, когда всех уже просветили — зачем мы тут сегодня собрались, и торжественная часть закончилась, все разбились на группы, просто ели и болтали. Вечеринка получилась шумная, веселая и бестолковая — к середине большинство уже забыли, по какому поводу собрались.

Близнецы шушукались с Флетчером. Гермиона обрабатывала Блэка насчёт прав эльфов, приводя в пример Люпина, рассуждая о сегрегации оборотней, и пытаясь перетянуть этого мямлю на свою сторону, чтобы он повлиял на друга.

Взрослые обсуждали дела. Тонкс развлекала нас в привычной манере под громкий хохот зрителей.

— Почему Дамблдор не назначил старостой Поттера? — понизив голос, поинтересовался Кингсли. Я сделал вид, что не слышу, и продолжил невозмутимо наливать в стакан компот. — Гарри очень важен для нашей борьбы, особенно теперь, в свете возрождения неназываемого. Это придало бы уверенности и приучило парня к ответственности. На нем важная миссия…

— Думаю, у Дамблдора была причина. Даже если он не делится своими соображениями с нами, —грубовато ответил Моуди, недовольно зыркнув в мою сторону, застукав за подслушиванием. И я, громко хмыкнув, откровенно ухмыльнулся в лицо Кингсли и, подхватив стакан и тарелку, присоединился к компании сестры.

Правда, многим и вовсе не было дела до выбора кандидатов. Выпив и немного опьянев, они начали вспоминать молодость и со смехом рассказывать, почему сами не стали старостами.

Короче, мы хорошо провели время и разошлись по комнатам довольными.