Рокировка по длинному пути

— Вы снова меня использовали, профессор, — с легким укором ответил я и вздохнул с притворным разочарованием. — Вы рисковали своей и моей жизнью за чертов камень. Да что там мной — угрозой возрождения Лорда. Но знаете, я отдам вам его, — и увидел, как в его взгляде разгорается надежда и тут же сменяется досадой. — Да. Вы получите камень после того, как Лорд окончательно падет.

И все же, несмотря на разочарование, Снейп, получив мое обещание, незаметно расслабился, поудобней осев в кресле.

— Спасибо, Уизли. Я этого не забуду, — сухо обронил он.

— Я тоже, профессор, — усмехнулся, нарочито вздохнул и вернулся к чаю. — Правда, толку от этого никакого, и жизнь меня ничему не учит. Особенно в отношении вас…

Через полчаса разговоров мы поднялись. Он с явной неохотой передал мне камень, и я, под его пристальным взглядом, спрятал его в сумку. Само кольцо распалось на части, когда крестраж погиб, и остатки он уничтожил чарами.

Профессор уже достаточно оклемался, чтобы перенести меня к развалинам, и исчез, буркнув еле слышно:

— Прощайте, Уизли.

— До свидания, сэр, — весело бросил вдогонку я, но он уже аппарировал. А я поспешил домой, по дороге спрятав камень в тайнике.

Дома, слава богу, Перси еще не было. Так что разогрел нам ужин и стал ждать, вспоминая подробности нашего разговора со Снейпом. С каждым разом он был чуть более откровенен, словно я заслужил его доверие. Или решил заслужить мое, чтобы получить камень. Впрочем, мы оба не единожды обязаны друг другу жизнью, что как бы предполагает некую доверительность. В любом случае, теперь остались только чаша, змея и сам Волдеморт, и это отныне вовсе не моя забота. Пора строить собственные планы на будущее и сосредоточиться на учебе — Флитвик одобрил мой факультатив по продвинутым чарам. А пока я написал Чарли — обычное письмо ни о чем, но с парой кодовых фраз. Он поймет и сам свяжется с Биллом, а потом будет держать меня в курсе.

Ужин непривычно растянулся, благо Перси, распинавшийся о работе, не замечал, что я давно клюю носом. Действие зелий закончилось, и неестественная бодрость сошла на нет, оставив после себя усталость. Никогда еще я так не радовался кровати и тишине спальни.

Утром, после завтрака, время потянулось. Луна с отцом отправились с утра на Косую аллею за покупками к школе. Хотел напроситься с ними, но постеснялся. До двух часов еще полно времени, и решил пока потренироваться в отбивании мячей. Зачаровывал яблоки, вернее, нанес на десяток по паре-тройке рун. Теперь они летели ко мне раз в минуту с разной скоростью. Правда, забавы хватило ненадолго — на заготовку больше времени ушло. От встречи с метлой яблоки сразу разбивались. Короче, я вернулся в дом и еще раз пробежался по выученным чарам.

После долгой разлуки Луна показалась мне повзрослевшей. От ребенка в ней остались только наивный чистый детский взгляд и подростковая угловатость. Она с радостной улыбкой меня обняла, без всякого смущения, не замечая моей скованности.

Мы пили чай, потом перешли в игровую и, развалившись на ковре среди подушек, долго разговаривали. Она радовалась, что я стал старостой, рассказывала об Африке, о животных, о тамошних магах и колдовстве — мощном, но недоступном белому человеку. И никакие жертвоприношения черных петухов и змей, или местные темные ритуалы, призванные и порабощенные сущности — Джинны, ее ничуть не смутили. Для нее любая магия была энергией, знакомой и понятной. Показывала наброски существ, что им довелось видеть, и трофеи — листики, клыки и зубы.

Я же, слушая ее рассказ, кивая и ласково улыбаясь, чувствовал себя непривычно рассеянным и сентиментальным. И задерживая на Луне долгий взгляд, думал: почему время бежит так стремительно, и она так быстро повзрослела? Мне нелегко будет начать разговор, что может разрушить нашу дружбу, или если и не разрушить, то привнести необратимые изменения. К хорошему они или к худому будут? Но теперь я не мог дальше тянуть, иначе она так и будет видеть во мне друга. Становиться вторым Снейпом и упускать свое счастье я не собирался.

Потом я немного отвлекся на рассказ о Гриммо, и мы почитали «Придиру» — новый, только что отпечатанный номер. Я хохотал над статьей о Блэке.

— Думаешь, кто-то поверит этой выдумке? — смеясь, спросил я, откладывая журнал и утирая слезы.

— Думаю, нет, — серьезно ответила Луна и нахмурила белёсые бровки, но тут же улыбнулась и подняла ясный взгляд. — Но кому интересны загадки, поймут, что Блэк невиновен, а виновен коротышка Питер Петтигрю. Бордман — девичья фамилия его матери. А у миссис Перкинс, в девичестве Хоггарт, в Хогвартсе с Петтигрю была интрижка.

— Откуда ты знаешь? — удивился я.