Рокировка по длинному пути

Походы в лес стали моим спасением от нескончаемых проблем и неплохим способом подзаработать. К концу года мой счет пополнился больше чем на тысячу золотых. И то, учитывая, что мне платили не с продажи, а чисто за молчание. Семь семей единорогов теперь поселились на опушке возле замка на радость директрисы. От соплохвостов вроде бы избавились. На уцелевших акромантулах более чем хорошо подзаработали. Но эти деньги мне дались непросто. Было то, что я не мог принять в силу принципов. Но сознавал, откажись я от денег — и останусь и без памяти, и без золотых, а то и вовсе прикопают под ближайшим кустом и напишут в отделе пару отчетов о моей гибели — Запретный лес опасен, и все может случиться. Они все равно по-любому получат свое, а вот я ничего не получу, кроме проблем. С волками жить — по волчьи выть.

Кстати, о волках. Однажды мы углубились далеко в лес и нарвались на небольшую стаю оборотней. Разумеется, шансов против профессионалов у них не было. Правда, Рика они сильно подрали, но было не полнолуние, так что…

Тех двоих, что застыли в полуформе в попытке превратиться в человека и спастись, сфоткали для отчета. А потом спокойно всех разделали и разобрали — оборотни тоже богатая добыча. Пожалуй, это были самые противные двести галлеонов в моей жизни. Они жгли мне руки. Но самое невероятное произошло в марте.

Мы возвращались и уже вышли на безопасную территорию ближе к замку, когда в стороне раздался громкий приближающийся треск, словно не разбирая дороги навстречу тяжело бежал бегемот. Парни заметно напряглись, переглянулись и обменялись знаками, показав мне, куда отойти и спрятаться. А сами приготовились атаковать.

Кусты с шумом раздвинулись, и на поляну вышел великан. Он был огроменный — не ниже шестнадцати футов. При виде Мыши, который изображал приманку, он оглушающе взревел и уверенно потянулся к нему огромными руками в попытке схватить. И парни ожидаемо напали.

Шкура великана плохо реагирует на магию, но Главный с первого раза прицельно попал в глаза. Монстр взревел от боли и слепо заметался по поляне, грозя раздавить мучителей. Парни ловко передвигались, уворачивались и непрестанно кидались заклятьями, целясь в уши и какие-то точки на голове. Очень быстро великан ослабел и стал шататься, грозя упасть. Тут из кустов снова послышался приближающийся шум и несвязные возгласы.

— Он, похоже, не один, — знаками отозвался Рик, — кончайте его, ребята, а мы с Лисом прикроем.

Пока первые добивали великана под его горестный вой и стоны, вторые наставили палочки на кусты и достали из карманов какие-то фиговины. Стоило листве раздвинуться, как туда полетели серебряные шары. Они задымились, отрезая мне обзор, а некто в дыму закашлялся и тоже слепо заметался по поляне.

— Грошик?.. — пробормотал минуту спустя знакомый голос. — А-а-а! Грошик! — надсадно заорал голос. — Убью гадов!

Послышался шум борьбы, короткие возгласы заклинаний, разноцветные лучи осветили поляну. Еще пара минут, и все было кончено.

Когда дым развеялся, я подошел и опознал остатки хитро заплетенной бороды — от головы после бомбарды мало что осталось. Изломанное тело лежало почти на мертвом великане — скорее всего, зацепился при падении. На душе при виде этого зрелища стало погано.

— Слушай, а я его знаю! — отмер Рик, с интересом разглядывая трофей. — Это местный лесник. Ну, помнишь, Главный, его еще Бошар в Азкабан оформлял? И чего он на нас кинулся?

— Его звали Хагрид, — сглотнул я. Все же Дамблдор отправил Хагрида к великанам… И теперь на чьих-то волшебных часах погасла точка…

Перед глазами всплыла фотография орущего карапуза, и я метнулся в сторону, к дереву, и натужно закашлялся. Так даже лучше — не видно непрошенных слез. А еще говорят, что парни не плачут. Не плачут — оплакивают. Эх, Хагрид-Хагрид…

— И зачем ты его прикончил… — глухо донеслось до меня сквозь гулкость в ушах.

— А что было делать? Он на меня арбалет наставил. Смотри… почти попал. Хорошо, щит отразил…

— Что делать будем?..

— Как всегда. Кому эта бумажная волокита нужна, да еще и служебное расследование… Нет тела — нет дела. А его явно искать не будут…

— А пацан?..

— Как всегда… в доле… Великаны — редкая добыча… нам повезло… полувеликан тоже сгодится.

— Парни, — повернулся ко всем, упрямо и холодно уставился на Главного, смаргивая влажную пелену перед глазами. — Свою долю возьму телом лесника. Хагрид был моим другом, и я хочу его похоронить по-человечески. Понимаю, что у вас не было другого выхода — он был опасен и не контролировал гнев, но не позволю растащить его на ингредиенты.

— Он твой, — переглянувшись с остальными, вынес вердикт Главный. — Тебе помочь с погребением?

— А вы как думаете? — криво ухмыльнулся я.

Пока остальные разделывали Грохха, двое молча магией вырыли небольшую яму под большим дубом. Я трансфигурировал из веток глиняный сосуд с крышкой. Рик заклинанием за пару мгновений превратил Хагрида в пепел, и я, помедлив, зарыл посудину в землю, соорудив небольшой холм, украшенный гладким валуном. Под палочкой Главного он зазеленел мхом и слился окружающей зеленью.