Рокировка по длинному пути

В этом году мы с Луной открыли для себя Выручай-комнату. Теперь она принимала для нас вид поляны, пруда и леса. Причем, в отличие от поляны, поразительной в своей реалистичности каждой травинкой под ногами, лес и пруд были словно искусственными. Вернее, пруд походил на зеркало, только с полной иллюзией шума и движения воды. А лес состоял из пяти деревьев, отраженных зеркалом до терявшегося вдали лесного массива. Но нам всё нравилось, особенно осенью и зимой, когда в реале не хватало тепла и света. А солнце и день по желанию могли смениться луной и ночью, и ветерок был. А вот дождь заказать не получалось, только самому — погодными чарами.

Мы проводили там всё свободное время. Делали уроки, отрабатывали чары, просто валялись на траве, болтая и смеясь, дремали. А на выходных ходили в Хогсмид — у меня поблажка осталась.

Пожалуй, самую большую проблему представляли девчонки и их ухищрения. Не проходило и дня, чтобы еще одна кандидатка на роль подруги Поттера не подлила ему очередную гадость. От зелья приязни до аналогов амортенции. Помню, мы намучились, отлавливая его, когда он бегал за Алисией с Рейвенкло, просто потому, что поднял и отдал обратно оброненный ею платок. Тот был так надушен зельем приязни, что я сам чуть не бросился за ней на пару с другом. Хорошо Гермиона приложила нас оглушающим. И такие случаи были отнюдь не единичными.

Я тоже неожиданно оказался под прицелом. Правда, мне ничего не подливали. Но были и дурехи, выскакивающие из-за угла с неожиданными поцелуями, чьи губы были щедро измазаны Манящим блеском, и мантии у некоторых вовремя задирались, демонстрируя кружевные чулки с подвязками — куда там Монро. С таких я нещадно снимал баллы и назначал взыскания. Но в основном ко мне просто подходили и вручали валентинки с предложением сходить в Хогсмид или с признанием. Таким я вежливо отказывал. Смешно, но я теперь хорошо понял Снейпа. Будь он посимпатичней и полюбезней, навязчивых малолеток от себя лопатой бы пришлось отгонять.

Пожалуй, вызов к Снейпу стал единственной неожиданностью в моей упорядоченной жизни. Хотя я думал, что он призовет меня к ответу сразу же, как только сможет — всё же я его подставил. Но он был довольно любезен, по крайней мере, меня ждала чашка с чаем. Значит, разговор обещал быть серьезным.

— Что-то давненько вы мне не надоедали, Уизли, — пригубив из чашки, невозмутимо обронил он, не сводя с меня внимательного взгляда из-под полуприкрытых век.

— Ждете извинений, сэр? — прямо заметил я и спрятал улыбку в своей чашке.

— Зная вашу наглость, Уизли, надеяться на это было бы глупостью, — парировал он. — Но, полагаю, вы осознаете, что подставили меня?

— И не открыл вам ничего нового, профессор, — посерьезнел я и отставил чашку. — Вы знали, что я пойду на всё, чтобы спасти родных, и всё равно одобрили план Дамблдора. Значит, это ваша вина, и не стоит теперь перекладывать ее на меня.

— В таком случае, вы тоже отлично знали, что решения Дамблдор обычно принимает сам, и я бы не смог найти достойные аргументы против участия ваших родных в операции. К слову, я полагал, что вы выкрутитесь, когда узнал и о вашем участии тоже. Ваша вызывающая бесцеремонность и отрицание любых авторитетов, кроме вашего собственного эго, не оставили Дамблдору ни единого шанса. И всё же вы могли бы послать мне весточку и предупредить.

— Как и вы, сэр, — парировал я, начиная злиться. — Но вы не поторопились этого сделать. Я просто принял правила вашей игры.

— Признаю, — внезапно перевел тему Снейп, — мы оба хороши. Я позвал вас не просто так.

— Да ладно! — нервно хохотнул я. — Только не говорите, что соскучились. Я этого не переживу.

— Запомню на будущее, — хмыкнул он и тут же снова посерьезнел и подался вперед через стол, склонившись в мою сторону, словно хотел поведать мне страшную тайну. — Мне нужно посмотреть вашу память. Я пришел к мысли, что вы могли пропустить нечто незначительное для вас, но важное для меня. Вы дадите мне разрешение на легилименцию?

— Не вижу смысла, сэр, — подумав, ответил я, пока он напряженно ждал ответа. Снейп досадливо отпрянул. — Я рассказал вам всё, что видел.

— Неужели вы боитесь, Уизли, что я увижу в вашем разуме что-то запретное, что вы особо скрываете? Спешу вас уверить, меня не интересует ничего, кроме ваших видений. Ваши секреты останутся при вас. Обещаю, — он расслабленно осел в кресле и попытался подколоть, добавив в голос пренебрежительной издевки.

— Не нужно брать меня на слабо, сэр, — откровенно усмехнулся я и тоже расслабленно откинулся на спинку кресла. — В моей памяти нет ничего запретного, кроме влажных фантазий подростка. И уверяю вас, я их не стыжусь — не я первый, и уж тем более не последний, а тысячи до меня уже опробовали подобное в реальной жизни. Но я не настолько вам доверяю, и есть нечто… сокровенное, что я храню от чужих загребущих ручонок, как, вероятно, и вы тоже. Вы готовы показать мне свою душу? Обменять ваши воспоминания на мои? Нет? Тогда не просите этого у меня.