Рокировка по длинному пути

— Я вовсе не настаиваю, Уизли, — взмахнув мантией, резко поднялся Снейп и заходил по комнате, недовольно поглядывая в мою сторону. — Но мне казалось, что вы мне доверяете.

— Доверяю, — не стал врать я. — Но вынужденно. Мое доверие к вам чисто субъективно, потому имеет определенные рамки.

— Субъективно? — удивленно прищурился Снейп и вернулся в кресло, перестав мельтешить. — Объяснитесь.

— Я вам верю, потому что знаю, что будь я на вашем месте, то действовал бы куда подлее и циничней, чем вы, — подумав, ответил я. — И выходит, что вы куда лучше меня. А так как я не считаю себя такой уж отъявленной сволочью, то, значит, могу относительно вам верить. И потом, в своих видениях я вижу только результат ваших действий, но не мотивы.

— Как интересно, — прищурился Снейп и изогнул краешки губ в подобии улыбки. — Вам точно место на Слизерине, Уизли. Что вы имеете в виду? Поясните.

— Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано, — процитировал я директора, не сводя с мужчины пристального взгляда, и с удовольствием увидел, как он вздрогнул. — Я видел, что вы убили Дамблдора, пусть и по его просьбе. Но кто знает, может, вы и сами всегда этого хотели, но вас сдерживали клятвы? Откуда мне знать, почему вы на самом деле пришли к нему после падения Лорда? Почему служите, а не пошлете к черту? Знаете, я тут подумал. Вы, на самом деле, — ключевая фигура на доске. Лорд был самонадеянным глупцом, когда вас недооценил. Не перейди он вам дорогу, давно уже одержал победу.

— Вы не устаете меня удивлять, Уизли, — спокойно ответил Снейп и снова потянулся к чашке. — Даже мне далеко до вашего циничного эгоизма.

— Я бы так не сказал. Впрочем, где сказано, сэр, что я не имею право быть эгоистом, если пожелаю? — равнодушно возразил я, тоже взяв свою. — Это моя жизнь и мой выбор.

— Ладно, вас всё равно невозможно переубедить, — раздраженно передернулся Снейп. — Еще один вопрос, Уизли: где вы с мисс Лавгуд проводите время?

— Вы следите за нами? — поперхнулся я.

— В целях безопасности я приглядываю за всеми, — не смутился он, как ни в чем не бывало попивая чай, но не отводя серьезного взгляда. — Если в Хогвартсе есть места, скрытые для карты, значит, есть и тайные проходы в замок, и я должен о них знать. И спешу заметить, что мисс Лавгуд несовершеннолетняя. Я должен быть уверен, что защита Хогвартса распространяется на то место, где вы проводите много времени наедине. И что девушка находится там добровольно.

— Не волнуйтесь, профессор, Луна не против моего общества, и уж тем более со мной ей ничего не грозит, — стараясь сдержать закипающее раздражение, ответил я. Но он уже нашел во мне слабину и тонко улыбнулся.

— Я заметил, что вы испытываете к этой девушке нежную привязанность, и не могу доверять вам на слово.

— Желаете свечку подержать? — зло выпалил я, со звоном отставляя чашку на блюдце.

— Уизли… — с угрозой прорычал Снейп.

— Я вам клянусь, сэр, — сбавил обороты я. — Мы просто делаем уроки и проводим время за разговорами.

— Любовь, Уизли, — непредсказуемое чувство, — упрямо возразил он. — Она в любой момент может завести куда не следует. И привести к ненужным последствиям.

— Любовь? — рассмеялся я. — Любовь, сэр, — это последнее, что я согласен с вами обсуждать. И она не сводится к банальной похоти, на которую вы мне так откровенно намекаете. Не примите за оскорбление, но вы не настолько в ней разбираетесь, чтобы почувствовать разницу.

— Значит, я ошибся, и вы не любите мисс Лавгуд? — не сдавался он, иронично скривившись. Пока я думал, какого черта он до меня докопался?

— Вы любите свою ногу, сэр? — все еще улыбаясь, но уже начиная раздражаться, спросил я.

— Простите? — удивленно приподнял бровь Снейп.

— Я спрашиваю вас, сэр, можете ли вы однозначно сказать, что любите свою ногу? Руку? Глаз? Нет? Но вы же заботитесь о них. Сознаете, что они — неотъемлемая часть вас, и без них вы проживете, конечно, и даже останетесь собой, но навсегда превратитесь в калеку — станете неполноценным, инвалидом.

— Уизли!..

— Если у поэта отнять его вдохновение — его Музу, он не перестанет быть мужчиной и талантливым грамотным человеком, но перестанет быть поэтом. Луна… как вы могли подумать, что я могу причинить ей боль? Она — часть меня самого, я забочусь о ней и никогда не причиню ей вреда. Ее счастье и радость — мои радость и счастье. Ее страдание — моя боль.

— Вы одержимы, Уизли, — шокированно отмер Снейп. — Поверьте, это может плохо для вас закончиться. Не всё в мире подчиняется нашим чувствам.

— О нет, — перебил я и улыбнулся еще шире, — я вовсе не похож на вас, сэр. И не собираюсь уступать свое счастье кому-либо. Мы все за него отчаянно боремся — чем я хуже? Кто позаботится о части меня лучше меня самого? Кому я смогу ее доверить? А теперь, если сеанс психоанализа закончен, я планирую вернуться к делам. Если вы не против. Спасибо за чай.

— Сидеть, — резко приказал Снейп, и я плюхнулся обратно. — Теперь я тревожусь за мисс Лавгуд еще больше. Вы должны прекратить встречаться с ней наедине в том месте. Я вас предупреждаю, что в ином случае приму меры.