Рокировка с прошлым

– Изначально, поработать со свидетелями. Вот только после происшествия… Мэтр приказывает разыскать сбежавших в кутерьме животных. Доподлинно известно о двух леопардах с Южных островов. О белом медведе с Глайсиса. И о полудюжине диких чурбей из Мраморных лесов. Возможно, удалось выбраться змеям и некоторым птицам. Животные напуганы и дезориентированы, потому могут оказаться опасны. Однако мэтр сказал: «У господина Юрия и иже с ним большой опыт в работе с разными тварями».

Я мысленно восхитился, как изящно нас послали… на задание. Вроде и под присмотром, но не мешаемся поблизости. Занимаемся делом, но настолько «важным», что не поймешь – для защиты Временщицы то, или в качестве издевки над нами.

– Согласно воздушной разведке, именно здесь в последний раз замечен белый медведь, – Ундерк, не заморачиваясь тонкостями, увлек нас в Пробой. – Хотя не понимаю, как в такой темноте можно что-то увидеть… Тем более искать следы в подобной грязи! – под ногами действительно хлюпала смесь из нечистот и не до конца растаявшего снега, насколько можно судить в свете недалекого зарева пожара. Юный Пространственник вздохнул: – Сейчас бы ультрафиолетовые лампы, о которых вы давеча вспоминали, пришлись бы как нельзя кстати.

– Конечно, не ультрафиолетовые, но все же… – извлек из пространственного кармана пару масляных ручных фонарей и принялся их разжигать, извлеченной оттуда же зажигалкой. Затем, подумав, достал моток веревки и сеть… правда, рыболовную, но крепкую: – Держи фонарь и сеть. Пригодится, если будем брать зверя живьем. Иначе на кой он нам?

– Откуда? Вы знали, что…

– Меня отправят охотиться за дикими хищниками в центре мегаполиса? Почему нет? – десяток секунд наслаждался спектром эмоций на лице юного Пространственника. Затем обозначил улыбку: – Шутка. Просто со временем обзаводишься кучей жизненно необходимых мелочей. Буквально. Так сказать, походный набор. Мой лимит пространственного кармана в пятьдесят килограмм наполовину забит подобным барахлом, и все равно чего-нибудь, самого элементарного, не оказывается под рукой в самый ответственный момент.

Луч света вспугнул тени, обрисовав кусок крайне непрезентабельного переулка. Слух резанул дикий ор кошаков, серыми призракми исчезающими в темноте подвальных окошек, походу со звоном что-то опрокидывая.

Мефи на шее напрягся, затем нырнул во мрак. Проследил его траекторию лучом света. Взгляд выхватил следы когтей на кирпичной кладке и последствия рытья в мусоре кого-то массивного.

– Вот и решился вопрос: как идти по следу! Похоже, нюх Мефи достаточно острый, чтобы выделить в смраде нужные запахи, – пусть я не жаловал ласку, но невозможно не признать пользу.

– Это просто восхитительно! – парень не со страхом, но с уважением смотрел на меня. Непривычно и приятно. Решил его не разочаровывать:

– Теперь же, Ундерк, прошу, помогите леди. Я обещал ей увлекательную прогулку, но пока начнется шоу, надеюсь, Лорн не откажется скоротать время в интересной компании.

Парень просиял. Через минуту он вещал о чем-то благородно-величественном, а девушка одобрительно улыбалась из-под надушенного платка, коим прикрывала носик. Пара благопристойно под ручку двигалась параллельным курсом. Я же… бешеным псом носился за неугомонным Мефи. Тот, кажется, специально пытался залезть в наиболее вонючие отдушины, дыры и щели.

Бархатный остров являлся довольно точным срезом с общества Агемо. На главных улицах лучшие заведения для самой почтенной публики. В закоулках, куда попадешь, только если сильно не повезет, или когда терять уже нечего, расположились притоны с опиумными курильнями, дешевой выпивкой, игральными домами, борделями, переполненными девками сомнительного качества и, конечно, отдыхающими отморозками из Иванова семейства.

Мы же оказались вовсе на задворках жизни. Там, где свалена омертвевшая плоть города. Клоака, выглянувшая под небо. Трущобы. Потому неудивительно спокойное продвижение, более того, полное отсутствие всякой разумной активности в обозримом пространстве.

Вокруг обшарпанные здания, не знавшие ремонта порой более столетия. Выщербленный камень стен. Частично разбитая кладка. Вонь испражнений. Строения без видимых причин поскрипывали и потрескивали. Что-то шуршало и хлопало. Промозглый ветер играл сонату разорванного сердца на водосточных трубах. Сквозь неплотно прикрытые ставни едва пробивались отголоски любовных сношений и ругань, в крайне непристойной форме.

Казалось… сложно описать ощущение. Словно попал в челюсти ветхому, но матерому и еще сильному хищнику, так что трех- и четырехэтажные зубы перешептываются меж собой, обсуждая, как перемолоть пришельцев. Хотелось поскорее покинуть сию негостеприимную юдоль.