Рокировка с прошлым

– Хочет напомнить: никто не идеален, потому не стоит зазнаваться, – бриз недовольства продул душу. – Это символ одной ошибки… – признаваться не хотелось.

Неподалеку слышно, как напыщенные снобы ругаются с Пространственником. Судя по отголоскам, торговцы пытались выяснить, кто компенсирует простой заведений, занятых Пространственниками и ранеными из пожара. У каждого своя трагедия…

Взглянул на хлопочущую у клетки с животными Лорн – символ того, что не существует неисправимых ошибок и неразрешимых проблем. Рассудительность взяла верх, я задался вопросом: собственно, с чего такая бурная реакция? Что движет мной?

Провал выставляет меня в не лучшем свете? Да. Ненавижу чувствовать себя оскорбленным и тем более униженным… Не передать словами сжигающую душу ярость, когда слабейший оспаривает твою силу. Хочется показать, насколько оппонент ошибается. Уничтожить. Именно поэтому я всегда вежлив и никогда не лезу в конфликт с более сильным противником. Это опасно, кроме того, бесполезно… единственное, занятие глупее – соваться в дело, которое прекрасно сделают без тебя. Пример тому затухающий пожар – нет вызова моим силам. Не сравнить с холодной решимостью, когда лишь от тебя зависит чья-то жизнь. Когда в твоих силах спасти и защитить.

Застыл. Что общего у данных стремлений? Неужто Лорн оказалась снова права: у любого поступка, даже самого благородного, эгоистичное начало? Как сознание не брыкалось, я нашел…

Сразу возник другой вопрос: как поступить? Потакать своей сути? Осознал, считай взял под контроль. Или попытаться исправить? Временщики говорят, у меня талант к самообману! Осталось понять, в чем хочу себя убедить.

– Ундер, семь лет назад, помнишь выпускной экзамен Пространственников?

– Извините, господин Юрий, тогда я учился на втором курсе, а до пятого студенты не допускаются на бои выпускного экзамена. Хотя понимаю, о чем вы. Говорят, выпускник попытался применить самодельное плетение силы во время боя. Самонадеянно… Взрыв, уничтожил чуть ли не треть Университета. Плюс погибли все приглашенные на экзамен гости. В том числе Властитель… скандал вышел знатный. Временщики, конечно, устроили Рокировку, но поговаривают, несмотря на это, на месте взрыва образовалась новая, никем ранее не виданная Аномалия. Виновника же выгнали с «Черным листом».

Относительно прозвища все просто. Версии меня, провалившейся почти десяток лет назад, больше нет – я изменился. Хватит прятаться. Пора вынести урок из случившегося и идти дальше. Именно благодаря изменению, и на основе вынесенного урока старый провал может обернуться новой победой. Зато для кого-то другого ловушкой… ведь приятно совершать то, что, по мнению других, ты не можешь.

– Образовалась Аномалия «Светоч». Пробой на Солнце… да, долго ее закрывали. Студента же не выгнали. Его экзамен приняли, пусть и с наименьшим балом. После чего засунули в настоящую дыру… – глаза юного Пространственника расширились. Он все понял правильно. Я же небрежно закончил: – Теперь тебя ждет Текарий.

Отметил, насколько забавной получилась байка. По крайне мере официальная и общеизвестная версия. То место, куда меня закинул неудачный эксперимент, и случившееся там, куда более грустная история.

Тут открылся очередной Пробой и, перекрывая рокот, разнесся крик:

– Происшествие в заведение «У Лилии». Крики с третьего этажа. Карл сражается с подозреваемым! Срочно нужна помощь.

Народ зашевелился, как амебы под микроскопом. Текарий Павлов разразился шквалом приказов. Послышалось эмоциональное: «Где это?», «Координаты и фото, быстро!», «Что за дыра…» и в том же духе.

Не сдержал улыбки. Удача сегодня ветрена со мной. Неприятно признавать, но я знавал данное заведение. Публичный дом на другой стороне острова. Цены небольшие, и нет опасности получить что-нибудь, кроме того, ради чего приходят в столь злачные места.

– Оберегай мадмуазель Лорн, – походя, бросил практиканту.

Не дожидаясь провожатых или желающих последовать за мной, а то вовсе пока не попытались остановить, я, сопровождаемый разрядом боли, исчез в Пробое. Гул толпы сменился приглушенными звуками… любовных игр. Вышел сразу в коридоре третьего этажа «У Лилии». Одна из дверей открыта, у нее группа размалеванных девочек во фривольных нарядах. Впереди Элиза-маман… хотя фигуристая дама предпочитала, чтобы ее называли экономкой.

Когда пробился в комнату, для эмоций не осталось места. На полу с неестественно вывернутой шеей лежал мужчина лет тридцати, с железной серьгой Пространственника и револьвером, но без рубахи и ботинок. Понятно, как они исследовали местность.

Рядом девушка, по рукам и ногам прикованная к кровати. Ее тело покрывали порезы. Десятки. Возможно, сотни. Разной глубины. Разной длины. Хирургически точные. В то же время хаотично беспорядочные. Кровь выплескивалась с каждым ударом сердца. Простыни пропитались и превратили в алый бутон, поглощающий жрицу любви.