Рокировка судьбы

Наверное, и птицы это тоже знали. Завидев издали бегающего курцхаара, они шумно взлетали, убираясь подальше. Но иногда, увлечённые насыпанными для них крошками булок, подпускали довольно близко. Тогда, в какой-то момент, замерев на месте, Жулик делал стойку: тело его вытягивалось в струнку, напрягалось, глаза загорались, а передняя лапка поднималась и замирала на весу. В такие моменты Антоний, любуясь своим псом, говорил восхищённо:

– Охотник! Джульбарс!

«Джульбарс» – это было полное имя Жульки. Ещё когда Антоний нёс щенка, только что приобретённого, от остановки в свой двор, у него в уме само собой возникло это имя. Он точно знал, что за последние шесть лет никогда его не слышал. Значит это отголосок памяти его прежней, неизвестной жизни? Если так, значит тем более надо назвать щенка этим именем.

Поначалу он сам сокращённо называл пёсика Джулик. Но очень скоро дети во дворе стали говорить попросту: Жулик, Жулька.

Антоний и Жулька редко выходили со своего двора. Антоний всегда находил здесь работу, продуктовый магазин – прямо в доме, недалеко, на троллейбусной остановке пиццерия, разные киоски, там же газетный лоток, где ему всегда оставляли одну из городских газет. Однако последнее время, когда Жулька подрос, хозяин стал ходить гулять с ним в парк. Теперь его псу надо было гораздо больше двигаться. Как сказал ему один знаток охотничьих пород – «выбегиваться». А парк был недалеко, надо только пройти несколько дворов, пересечь широкую трассу, и уже начинались первые аллеи, высокие деревья, густой кустарник.

Дальше, за парком, протекала городская речка, но к ней невозможно было подойти. Обширной полосой вдоль неё протянулся район частных домов. Или, как говорили люди, «элитный коттеджный посёлок». Ругались: «Эти богачи приватизировали речку!» И верно: раньше по берегу было множество небольших диких пляжиков, заполненных летом отдыхающим народом. Теперь открыт был лишь один официальный благоустроенный пляж. Платный и довольно далеко расположенный.

Но Антония и Жульку это не волновало. Они заходили в парк, а там, погуляв немного с псом, Антоний садился на скамью, читал газету. Жулик галопом уносился, время от времени появлялся-показывался хозяину, и снова убегал. Антоний даже не пытался ходить за ним: пёс наматывал по парку огромные круги. Так продолжалось больше часа, потом Жулька прибегал, тыкался мордой в колени хозяину, тяжело дышал, свесив влажный язык.

– Выбегался? – спрашивал Антоний. – Ну, пошли домой.

Антоний не знал, а у Жульки были свои любимые маршруты в парке. Небольшой овражек с пологими склонами, по которым пёс съезжал вниз на своих длинных лапах, как на лыжах, а потом в три прыжка поднимался вверх. И так повторял раз двадцать, словно тренировался. Заброшенная летняя эстрада с рядами старых, покосившихся скамеек. Между ними Жулька ловко сновал, как в лабиринтах. Большая светлая поляна с редко стоящими толстостволыми деревьями. На ветках там обитали вороны, которые, завидев его, поднимали гвалт. А одна, всегда одна и та же, ещё норовила спикировать на пса. Он делал вид, что пугается, прижимался к траве, а потом мгновенно подпрыгивал высоко. Но старую ворону обмануть было трудно, она слишком низко не опускалась.

Напоследок Жулька забегал на площадку, где стояли столики, за ними сидели люди, в большинстве старики, и двигали по столикам какие-то фигурки. Это был уголок для любителей шахмат, и сюда в самом деле приходили в основном пенсионеры, брали в будочке шахматные доски и устраивали долгие сражения. Здесь с Жуликом не так давно случилось одно происшествие.

Пожилые шахматисты привыкли к тому, что почти ежедневно, приблизительно в одно время, к ним прибегает этот красавчик пёс.

– А вот и ты, Дружок, – говорил кто-нибудь. – Иди сюда, я тебе угощение принёс.

Жулик поначалу не брал печенье или кусочки колбасы, но потом стал воспринимать стариков, как друзей. Стал подходить и аккуратно, одними губами, принимать угощение из рук. И позволять себя гладить. Но долго не задерживался – отбегал, оглядывался на прощание, и мчался дальше. Шахматисты, конечно, догадывались, что где-то неподалёку его ожидает хозяин.

В тот день Жулька выскочил из кустов на площадку шахматистов – а делал он это бесшумно, – и увидел… двое стариков за крайним столом увлеклись игрой, кожаная сумка-планшет одного из них висела на спинке скамьи. Проходивший мимо парень, вертлявый, с бегающим взглядом, ловко, мимоходом, сдёрнул её, завёл руку за спину… Он сделал это очень быстро, незаметно, но Жулька, ещё более стремительно и неслышно, оказался за его спиной. И когда тот повернулся, чтобы скрыться, пёс коротко, но внушительно сказал:

– Гав!

Сумка выпала из рук вора, он не удержался от крика и кинулся прочь. А Жулик стоял рядом с сумкой, весело поглядывал на суетящихся и восторженных стариков.

Антоний не узнал об этом подвиге своего Джульбарса. Но почему-то именно в этот день, гладя Жульку и коснувшись рукой его ошейника, подумал: «Надо купить ему новый ошейник. Хороший».