Рокофрения

Сказать, что этот процесс был комичным, это ничего не сказать. На мое удивление, на встречу со мной и Артуром пришло больше двух девушек. Артур напряг свои связи и всё свое обаяние, чтобы написать всем своим знакомым девчонкам приглашение в группу, но отозвались две или три. Остальные отзывались по объявлению, которое тот же Артур запостил в соцсетях. Отсеяв явных приколисток и просто скучающих барышень, мы стали присматриваться к тем, у кого есть хоть какие-то записи. Послушав несколько кандидаток, мы оставили трех. Остальным сказали, что перезвоним.

Времени до концерта оставалось все меньше, всего пару недель, и мы с Артуром понимали, что какой бы отличной вокалистка не была, как следует подготовиться мы не успеем. Поэтому я не так сильно был озабочен проведением прослушивания. Мы сидели в приличном ресторане, на самом деле приличном, в таком где в счёт кладут жвачку. Я сидел, занятый своими мыслями, уплетал свиные медальоны, щедро оплаченные Артуром, в то время как сам Артур потопывал ногами в нетерпении. Опоздав всего на три минуты, к нашему столику подошла черноволосая кудрявая коротышка, которую при желании можно было бы впихнуть в карман. Ее звали Даша, в свои 17 она успела в совершенстве освоить клавиши и скрипку, никогда не слушала ни Motley Crue, ни Skid Row, а про Led Zeppelin она даже не слышала. Мой вердикт уже был очевиден – не подходит. Но Артур был непреклонен. Как он позже мне объяснил, лучше кандидатки нам не найти, ибо техника и знание нот важнее, чем заряженность рокерским духом и неформальный образ жизни. Я перестал узнавать Артура. Он словно возмужал, набрался мудрости, а ведь даже месяца не прошло. Он смотрел на Дашу чисто профессиональным взглядом. Мы решили прослушать ее таланты после концерта.

Это не могло меня не радовать, однако праздновать было особо нечего – концерт был на носу. Аж в самой "Химере". Этот факт повлиял на ребят удивительно. Мы с Артуром и Олегом проводили вместе больше времени, чем когда-либо. Трудились до мозолей на пальцах, и до хрипоты Артура. Даже Марли, казалось, взял себя в руки, и начал активнейшим образом заниматься на установке. Мы поняли, зачем он снова выпросил у нас запасной ключ от гаража. Однажды я пришел в нерепетиционный день в гараж и учуял стойкий запах травы, а последним в гараже был Марли. Я тут же забрал у него ключ, и после месяца испытательного срока, он выклянчал его обратно. С тех пор он просто жил в гараже. Травы я не чуял, но замечал повсюду осколки барабанных палочек. В общем, настрой был боевой. Но мандража было все больше, с каждым днём. И вот подошёл день генеральной репетиции. Волнуясь, как школьник перед аптекой, я вышел перед ребятами до начала репетиции и толкнул мотивационную речь:

–  Ребята. Завтра может будет не самый эпичный концерт в нашей жизни, но это будет самый важный концерт. От него, как я чувствую, будет зависит будущее группы. Мы не должны обосраться!

И мы обосрались. Артур свалился с температурой и больным горлом, Олег, видимо от нервов, выпил лишнего, и тоже не был в кондиции, но я был непреклонен. Наше название значилось в афише, а значит мы должны выступать.

Мы уже были в клубе, с инструментами, Артур, накачанный жаропонижающими и мятными леденцами, еле шевелился, и постоянно хрипел мне на ухо

–  Вась, давай уйдем, Вась, давай уедем.

–  Тихо. Все нормально.

–  Вась, ну давай уйдем.. я не уверен, что смогу, мне что-то нехорошо..

–  Заткнись и делай что говорят. Мы тебя накачали таблетками, попели в гараже, ты вроде справлялся, справишься и сейчас. Так?

–  Ну, наверное да..

Что было дальше, было похоже на ночной кошмар. Мы поднялись на сцену, я тут же попытался закурить, но зажигалка не работала. Мой идеальный план показать себя крутым на сцене этого крутейшего заведения пошел прахом. Благо, кто-то из толпы кинул мне зажигалку. Я прикурил, и стало полегче. Артур прохрипел наше название, объявил первую песню, и замолчал. Я не мог понять, в чем дело, первая мысль была, что накрылся микрофон. Я посмотрел на Артура. Он не шевелил губами. Сначала у меня был шок, а потом и злость. Музыку мы играли на удивление ровно, однако в зале я видел только затылки. Все взгляды, которые обычно должны быть направлены к сцене, теперь направлены куда угодно, на стены, в кружки с пивом, в пол, в потолок, куда угодно. Кроме одного. Ее блестящие карие глаза с интересом и восхищением смотрели на меня. Она пришла. И это, сделало тот вечер.

–  Мне было больно петь, я не мог… – оправдывался Артур, сидя на своем любимом месте в углу гаража.

–  А играть ты криво мог?? – внезапно подал голос Марли.

–  Лучше бы мы вообще вдвоем вышли, – подвёл черту всему вечеру Олег. – А вообще это все Васька! Не надо было соглашаться.