Рокоссовский. Клинок и жезл

Вспомнил приезд группы английских журналистов. Тогда пришлось во многом преодолеть себя и говорить много. О визите англичан заблаговременно предупредили из штаба фронта. Иностранцы. Политика. Черчилль послал их, чтобы пронюхать, что происходит в России на самом жарком участке советско-германского фронта, выяснить из достоверных источников, устоит ли и на этот раз Москва.

Англичане задавали вопросы через переводчика, а он, также через переводчика, отвечал.

«С германцами я уже воевал. Воевал с их отцами, теперь воюю с сыновьями. — И он кивнул в сторону фронта, откуда доносилась канонада.

— Ну и как? — спросил один из корреспондентов.

— Может быть, я необъективен, люди всегда склонны переоценивать своих сверстников, а заодно и себя, и брюзжать по поводу молодёжи. Но, глядя на нынешний вермахт, не могу не сознаться в том, что отцы были лучшими солдатами. Вильгельмовская армия была лучше гитлеровской! Я думаю, что Гитлер испортил свою армию.

Англичанин, который вёл с ним диалог, завозился на стуле и сказал:

— Очень интересно. Но всё-таки не понимаю. Прошу господина генерала прокомментировать.

— Это непросто объяснить человеку невоенному, непрофессионалу. Но попытаюсь.

Англичанин вежливо улыбнулся и кивнул.

— Армия Гитлера может одержать много побед. Но она не выиграет эту войну.

Англичанин напрягся. Он готов был услышать то, ради чего рисковал, пересекая на самолёте несколько морей и линию фронта.

— Войну выиграет только настоящая армия. Армия же Гитлера… Она очень похожа на настоящую армию. Неопытный глаз может спутать. Эта армия прекрасно марширует. В ней козыряют лихо. Многие её солдаты превосходно владеют стрелковым оружием, прекрасно стреляют из орудий и миномётов. Они храбры. Их командиры безукоризненно владеют навыками тактики, знают топографию, и многие из них также по-солдатски храбры.

Англичанин сделал вопросительный жест.

— Тем не менее это — не армия. Это суррогат армии. В ней отсутствует идея войны. Войны — во имя победы во что бы то ни стало. У нас, русских, говорят так: или грудь в крестах, или голова в кустах… У вас, англичан: быть или не быть…

Англичанин улыбнулся уже другой улыбкой и закивал. Похоже, он был доволен разговором. Интервью получалось интересным.

— Но германские войска продолжают наступать, — стараясь быть тактичным, заметил он.

— Да, временные успехи пока сопутствуют нашему врагу. Но они ведут против нас коммерческую войну. И армия у немцев коммерческая, а не военная. Немецкое командование стремится во что бы то ни стало победить. Это понятно. Никакое другое командование не желает иного. И ряд побед оно одержало. Но немецкое командование никогда не сможет достичь окончательной, полной победы, потому что оно строит свои планы, проводит операции, используя слабые стороны противника. Слабые стороны противника — вот залог их успеха. Секрет их успеха. Но это губительно для любой армии. И, быть может, в первую очередь для той, которая стоит перед нашим фронтом. Приведу такой пример. Немецкий полк наступает на нашу роту. Превосходство сил несомненное. Победа полку обеспечена. И тем не менее немцы засылают в эту роту провокаторов, сеющих панику и т. д. Они хотят победить любыми способами. Им кажется, что они правы, рота действительно побеждена. Но побеждён и немецкий полк! Потому что с нашим полком на равных он драться уже не сможет. Он будет разбит. Этот немецкий полк после боя с нашей ротой надо посылать на переформирование, добавить в него свежих солдат, тех, кто не участвовал в наступлении на роту. Те, кто участвовал, уже плохие солдаты, их скоро разобьют. Они обречены на поражение. Я поставил своим людям задачу и сказал им: «Немцы предложили нам такую систему войны. Они врезаются танковыми массами, слабо подкреплёнными пехотой, в наше расположение, они окружают нас. Примем их метод и скажем себе: если мы в тылу у них, то не мы окружены, а они окружены!» Всё. Я бил немцев и буду бить. Они проиграют войну. Они проиграли войну Англии. Это бесспорно. Они проиграют войну и нам. Вопрос во времени. И только».

Он ещё не знал, что тот диалог почти слово в слово опубликует одна из влиятельнейших британских газет в самый разгар Битвы под Москвой.

Наступили дни, когда Рокоссовский мог уже более или менее свободно передвигаться. Рана заживала. И он попросил своего водителя Мозжухина показать ему Москву. «И мы поехали, — вспоминал Сергей Иванович. — Помнится, возле Бутырской тюрьмы генерал спросил: «Это что, Бутырка? Вот здесь я делал мебель!» Я промолчал. Я слышал, что перед войной мой командарм несколько лет провёл в тюрьмах. Сегодня, естественно, знаю больше: он мужественно выдержал все допросы, никого не оговорил, с товарищами по заключению делился последним куском хлеба. Такой он был человек. Может быть, поэтому люди считали за честь воевать под командованием Рокоссовского.

Я долго возил Рокоссовского по улицам Москвы. И вдруг он говорит:

— Серёжа, я хочу посмотреть, как ты живёшь.

— Живу на четвёртом этаже, без лифта. После ранения вам, товарищ командующий, будет трудно подниматься.