Рокот

На верхней палубе Марьяна стояла одна, ветер ласкал тело, еще хранившее дневную сочинскую жару, соленый воздух холодил разгоряченную тремя бокалами шампанского голову. От влаги короткие кудри стали пышными, пришлось подвязать их шелковым шарфом, и теперь его концы скользили по голым плечам и спине, вызывая внутренний трепет.

Марьяна была босиком, в бикини и шортах и радовалась тому, что не надела вечернее платье, как планировала еще с утра. Внизу шумели гости – двенадцать человек, среди них две близкие подруги-однокурсницы с журфака и несколько хороших знакомых, помогающих ей с блогом.

Не было рядом только одного человека. Опять его не было.

Каждый день Стас исчезал, как только время близилось к одиннадцати вечера. Он находил тысячи причин, чтобы уйти, и Марьяна подозревала его в изменах.

В Леногорске пару раз следила за ним, но открыла лишь одну из немногочисленных его странностей. По вечерам, в одно и то же время, он садился в свой серебристый седан, заводил мотор, включал «Реквием» Моцарта, потом – фары, сидел так несколько минут, скрытый от глаз темными стеклами, а потом глушил мотор и возвращался домой – вот и вся его измена.

Возможно, это было связано с тем, что произошло с городом две недели назад. Землетрясением порушило несколько зданий, погибли люди. На день траура Стас был сам не свой. Его семья не пострадала, как и семья Марьяны, южные районы Леногорска стихия почти не задела, но Стас все никак не мог успокоиться. В тот вечер он уехал от Марьяны рано, часов в девять, но на следующий день выглядел куда более расслабленным.

Однако ежевечерние паузы продолжались.

Порой, когда Платов ночевал у Марьяны, то закрывался в ванной. Проходило минут пять, и он вновь появлялся. Всегда разным, и внешне, и внутренне, и эти перемены пугали Марьяну сильнее всего. Лишь одно оставалось неизменным. Он всегда целовал ее: нежно – когда уходил; страстно и нетерпеливо – когда возвращался. И каждый раз она замечала, что его маленькая татуировка на шее, сбоку, у правого плеча, – круг с точкой в центре – становится все темнее и отчетливее.

Стас Платов с детства казался Марьяне опасным и неправильным, но в такие моменты ее бросало в дрожь.

А еще она так и не смогла вспомнить, с чего у них все началось. Восьмого сентября Стас вдруг появился в ее жизни и со свойственным только ему напором до основания снес стену ненависти, которой Марьяна отгородилась от него еще в школе. Только вот зачем он приходил к ней тогда? Что-то взять? Отдать? Что-то спросить? Зачем он приходил?

Все стерлось в памяти.

Но то, что ему было нужно, объединило их, изменило и направило совсем по другому пути.

Каждый день Марьяна задавалась вопросом: в какой момент она и Стас Платов стали парой, когда оказались в одной постели и почему стали так близки? Где и как произошел их «первый раз»? И не только их, но и ее.

Она отгоняла навязчивую мысль, что всему виной ее привычка выпивать по вечерам несколько бокалов вина. Хотя за последние две недели она заметно сократила дозу спиртного, память все равно давала сбой.

Звучит нелепо, но Марьяна забыла, как влюбилась в Стаса Платова.

Знала только, что уже любит его, дорожит им. Знала, что он не так прост, как может показаться на первый взгляд, что в нем скрыты огромные внутренние силы и бесстрашие. А еще Марьяна была уверена, что он никогда не даст ее в обиду, не причинит боли и будет защищать до последнего вздоха. Знала, что он тоже любит ее.

Жаль, отец не понимал этого.

Он не принял Стаса, лишь сделал вид, что смирился с его присутствием в жизни дочери. Отец не предъявлял претензий и даже вел с Платовым беседы, но всегда сдержанно, холодно, далеко не по-отечески.

Стас прекрасно это чувствовал, и ему было плевать – он не старался понравиться отцу Марьяны. Он привык, что его не везде принимают радушно. Но, несмотря на стальной характер, у него были слабости, и откуда-то Марьяна о них знала.

Она до последнего сомневалась, что он осмелится ступить на палубу яхты, отправляющейся в открытое море, однако он даже глазом не моргнул, только сжал кулаки и задержал дыхание, когда проходил по трапу…

Кто-то дотронулся до ее руки. Марьяна вздрогнула.

– Ты почему одна? Все веселятся, а ты скучаешь. – Это был Юрка, одетый в матроску и белые брюки, от того похожий на юнгу.

– Не знаю, на меня странно действует море. Мне не по себе. Последний раз я была на открытой воде, когда ездила на… озеро… кажется…

«Представь, что вокруг не вода, а песок. Просто песок. Озеро песка. Теперь тебе не страшно? Не страшно?»

– На какое озеро? – уточнил Юрка с видом, будто знает все озера страны.

Марьяна сглотнула.

– Не знаю. Только что знала… а теперь не помню.

– Морская болезнь, – сделал вывод мальчик. – Нужно отвлечься. А ты видела, как разводят рыбу?

– Рыбу? – Марьяна не сдержала улыбки. – Нет, не видела.

Юрка сощурил правый глаз.

– А ты знаешь, где находится Степная Марь?

Вот оно. Марьяна снова ощутила, как внутри головы зашевелился марлевый мешок с воспоминаниями.