Роковая ночь

Блуждая по острову, я обнаружил источник, вода которого была белой, как молоко, и на вкус приятнее самого изысканного шербета. Вокруг источника росли какие-то травы, я собрал их и попробовал употребить в пищу. Оказалось, что они вполне годились для еды и даже украсили бы любой стол! Миновав источник, я углубился в лес и, пройдя более одного фарсанга, вышел на цветущую поляну. Воздух там был благоуханным, а посередине возвышалось раскидистое дерево, в тени которого я увидел парчовый шатер. В самом шатре я разглядел нечто ужасное: подле старого человека, голова которого покоилась на подушке, расположился дракон. В зубах он держал сосуд с каким-то зельем, которое время от времени подливал в ноздри спящему. Мне очень хотелось узнать, что все это значит, и я из-за деревьев стал наблюдать за поляной. Ждать мне пришлось недолго: вскоре дракон вылез из шатра и улетел Тогда я вернулся к шатру и вошел в него. Лежавшему там старику я дал бы на вид больше ста лет; он был как бы в глубоком забытьи, но еще дышал. Я постоял, рассматривая его, и заметил, что одна рука его покоилась на крышке сундучка. Сундучок был из чистого золота. Я открыл его и увидел внутри две таблички, покрытые письменами. Вот что я смог прочесть:

«Асаф, сын Барахийи, главный везир царя Соломона, поставил здесь свой шатер, написал эти письмена и заключил их в золотой ящик. Он склонил голову на подушку так, как ты видишь, и скончался в этом самом шатре. Пусть каждый, кто оказался на острове, знает, что гибель его приблизилась и необходимо запастись мужеством и храбростью! Странник, если ты не готов защитить себя от величайшей опасности, готовься к смерти. Если же ты смел, ступай на запад, и в западной части острова ты увидишь гору с расселиной у подножия. Спускайся туда без колебаний и иди прямо, пока не выйдешь на луг. Там тебя ждет нечто удивительное».

Прочитав эти строки, я поцеловал таблички и, упав на колени, возвел очи к небу. «Пощади меня, Боже! — воскликнул я. — Не дай мне погибнуть в этом жутком месте». Вскоре я достиг подножия горы.

Как было предсказано, я увидел расселину и ход в подземелье, и, собравшись с духом, я начал спускаться. Почти сутки я продвигался по подземелью, окруженный ужасным мраком, и наконец впереди забрезжил свет. Выбравшись, я очутился на цветущем лугу, вокруг меня росли фруктовые деревья и мягкая трава. Утомленный долгим переходом, я лег и заснул. Когда я пробудился, то к большому своему удивлению увидел около дюжины черных джиннов, собравшихся рядом.

Они все стояли рядом с тем местом, где я спал, и смотрели на меня; потом один из них спросил меня:

— О сын человеческий, что привело тебя в наши края?

Я рассказал им о своем путешествии и об обстоятельствах, которые вынудили меня оставить дом и жену. Джинны прониклись ко мне сочувствием и отвели меня к своему повелителю. Тот пожелал выслушать рассказ о моих приключениях и сказал:

— О чем ты горюешь и чего бы хотел, отвечай!

Я ответил, и, поразмыслив немного, повелитель джиннов провозгласил:

— Если этот сын человеческий так любит свою жену и так беспокоится за ее участь, отпустим его! Я дарую тебе свободу, — обратился он ко мне, — и в знак своей благосклонности помогу тебе возвратиться домой.

В эту минуту над нашими головами проплывало облако. Какой-то дух сидел в нем, зарывшись, и, видимо, направлялся таким способом по своим делам.

— Эй, джинн! — крикнул ему повелитель, — куда направляешься?

— В Басру, — отвечал тот, — есть там у меня одно приятное дело…

— Тогда окажи мне одну услугу! Возьми к себе в облако этого мусульманина и доставь его в этот же город. И смотри, не забудь высадить его прямо у дверей дома!

Обратный путь в Басру я проделал с помощью джинна. Он опустил меня как раз у входа в мой дом, и я постучал. Была ночь; на мой стук вышел какой-то невольник, оглядел меня с ног до головы и велел убираться. Мое лицо так изменилось за время последнего путешествия, что меня не хотели впускать в собственный дом! Я воскликнул: «Я — хозяин, и ты мне принадлежишь!» Тогда он удалился и через некоторое время привел мою дорогую Ханзаде. Она подошла поближе, чтобы разглядеть меня хорошенько, и вскрикнула в ужасе.

— Что случилось, — спросил я ее, — возможно ли, чтобы жена пугалась при виде мужа? Я — Абу-л-Фарис…

Видя, что она не решается признать меня, я потребовал позвать брата. Хур, на которого я оставлял свой дом, вышел и внимательно осмотрел меня.

— Я не знаю этого человека, — отрезал он наконец. — Абу-л-Фарис был прекрасен лицом и станом, а ты безобразен!

Я знал, что пребывание в подземном мире может изменить внешность человека, но все-таки был удивлен тем, что ни брат, ни жена не признали меня.

— Но ведь когда-то ты любила меня, — обратился я снова к Ханзаде, — неужели твоя память столь коротка?

Тут из дома вышел какой-то незнакомец.

— Я — муж Ханзаде, — заявил этот молодой человек, — о чем это вы говорите?

Я был возмущен.

— Как! — возопил я, — постоянство Ханзаде я считал безграничным и верил ей, как самому себе, — и что же я слышу? Моя Ханзаде стала женой другого?!