Роковая одержимость

— Нам нужно поговорить. — Я сразу перешел к делу.

— О чем?

Я покачал головой.

— Не собираюсь кричать об этом отсюда. Я поднимаюсь.

Я ожидал, что Поппи запротестует, отказываясь оставаться наедине с чужаком. Поппи предпочитала просчитанный риск, а находиться так близко к Максвеллу было не в ее пользу. Однако она ничего не сказала. Выражение ее лица тоже не изменилось.

Балкон опирался на две большие каменные колонны, украшенные замысловатой резьбой и виноградными лозами. Перекинув куртку-бомбер через плечо, я вцепился пальцами в холодные железные прутья решетки на одной из колонн. Должно быть, садовник использовал ее для ухода за растениями. Добравшись до верха, я ухватился за каменные перила и подтянулся, приземляясь на просторном балконе. Он был обнесен балюстрадой из кованого железа, а стены выкрашены в черный цвет и еще больше увиты плющом. По периметру были расставлены несколько скамеек, обитых тканью, а также кофейные столики с подходящими к ним стульями. В углу стояло джакузи. С противоположной стороны винтовая каменная лестница вела на черепичную крышу, увенчанную куполом с окнами, откуда открывался вид на океан.

Готический балкон, которому из-за его размеров лучше подходило определение «терраса», был пристройкой. Он отличался от остальной части современного дома. Кто-то с любовью спроектировал эту веранду в соответствии с мрачным и старомодным вкусом Поппи, чтобы она могла наслаждаться потрясающим видом.

Тем не менее, лучший вид в доме в данный момент был у меня. Мои глаза пожирали Поппи. Ее обычно заплетенные в косы волосы были распущены и лежали мягкими волнами, обрамляя плечи и черную майку. Ее безупречная кожа мерцала в мягком свете, а большие карие глаза не выражали никаких эмоций. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не поцеловать ее розовые, пухлые губы.

В течение многих лет я наблюдал за ней с расстояния в кампусе. Над Поппи должен был висеть предупреждающий знак, потому что находиться так близко к ней было откровенно опасно. Возможно, я никогда не смогу насытиться ею.

Поппи оттолкнулась от перил, изучая меня с таким же напряжением. Я страдал от неутолимой потребности знать, о чем она думает. Она была шокирована, сдернув мою маску вчера вечером. Но чем было вызвано разочарование — моей фамилией или отсутствием привлекательности? Поразительно. Маленький человек, которого я мог поднять одной рукой, вызывал у меня мучительную неуверенность в себе, которую я никогда раньше не испытывал.

Я нахмурился, как только мы оказались в паре метров друг от друга.

— Где твоя куртка?

— Этот балкон отапливается.

— И что? Сейчас разгар зимы. Ты простудишься.

— Мужчины в стеклянных домах⁹.

Она многозначительно уставилась на мой свитер и куртку, перекинутую через плечо.

— Для меня всё по-другому.

— Почему?

— Потому что я горячее тебя.

Уголок ее рта приподнялся. Ошеломляющее чувство собственничества пронеслось сквозь меня при намеке на ее улыбку. Поппи не умела улыбаться, и мне до смерти захотелось вызвать у нее желание сделать это еще раз.

Сняв куртку с плеча, я протянул ей.

— Вот.

Ее взгляд переместился с бомбера на меня. Я снова ожидал, что она будет протестовать. Чего я не ожидал, так это того, что Поппи накинет бомбер себе на плечи. Он тяжело упал на нее, доходя до бедер. Наша разница в росте была значительной и отразилась на ней, когда она накинула мою куртку.

— Почему ты включил пожарную сигнализацию? — неожиданно спросила она. — И что еще важнее, как ты прошел мимо охраны?

Система безопасности в этом месте была лучше, чем в большинстве тюрем. Попасть на территорию было невозможно, пока кто-то изнутри не откроет главные ворота. Взломать замок было сложно, но мне пришлось сделать это всего один раз. Отныне у меня был гарантированный доступ в особняк, поскольку я украл брелок у одного из сотрудников.

Я не жалел об этом. Пришлось пойти на крайние меры после того, как я узнал о свидании Поппи. Девушка, которая должна была стать проклятием моего существования, вызвала во мне нечто невообразимое. Я снова и снова прокручивал в голове события прошлой ночи. Видеть, как Поппи насаживается на мой член, ее попытки подавить стоны удовольствия, ее неспособность сдержать их — все украденные моменты были отняты слишком рано. Когда Поппи оглянулась в больничном коридоре, я чуть было не промаршировал к ней. Я сдержал безумие, на которое она меня вдохновляла, потому что ее мысли были заняты Розой. Последнее, чего хотела Поппи, — это сражаться со всем миром за новую, неопределенную связь со своим заклятым врагом. После известия о постепенном выздоровлении ее кузины уйти во второй раз было невозможно.

— Я подождал, пока главные ворота откроются для машины, и проскользнул внутрь, прежде чем они успели закрыться, — сказал я ей.

— А пожарная сигнализация?

Я пожал плечами.

— Подумал, что тебе не помешает помощь в выходе из неблагоприятной ситуации. Всегда пожалуйста.

Я приготовился к реакции Поппи на проявление поведения, граничащего со сталкерством. Но Поппи выглядела позабавленной.

— Это очень благородно по отношению к человеку, которого ты едва знаешь.