Роковая ошибка княгини

"Видимо, пришла я всё же не зря, - откинувшись на сиденья, принялась размышлять Саша, теребя в руках косу, что делала исключительно в моменты крайнего волнения. - Он, конечно, невыносим. Боже, да его совершенно невозможно терпеть! Но всё-таки, он моя последняя надежда. Единственная сила, способная защитить меня от Гордеева. Если только он захочет. А куда он денется? У меня недостающая часть дела, без которого вся эта оригинальная подборка бумажек не имеет никакой силы, в случае, если он захочет его пересмотреть... Захочет ли? Гордеев, всё-таки, его отец. Родной отец... Это же... наверное, непросто... Вот, я, например... как бы я ни относилась к дорогой матушке, какой бы продажной я её не считала, но ничто не изменит того факта, что она по-прежнему остаётся моей матерью, и я всё равно люблю её. Может, против своего разума, но сердцем всё равно люблю, какой бы отвратительной она не была. Конечно, Волконский вряд ли способен на любовь к кому-нибудь, кроме себя самого, но всё же... И потом, какой ему смысл топить Гордеева? Любая беда, случившаяся с Иваном Кирилловичем, так или иначе затронет его самого. Удар по бюджету, несмываемое пятно на репутации, о которой эти князья так заботятся, слухи, сплетни, косые взгляды... Я бы не смогла так жить. А он? Он, интересно, чего добивается? Он не верит в вину Гордеева, но если всё-таки выяснится, что это и впрямь Иван Кириллович во всём виноват - что сделает он тогда? Молча стерпит? Или убьёт собственного отца? Или отдаст его под суд? Тут уж и не знаешь, что хуже!"

От этих мыслей она ещё больше расстроилась. Неизвестность, неизвестность, кругом неизвестность. А ведь если Волконский и впрямь не захочет пересмотра дела - то что, в таком случае, сдерживает его от того, чтобы послать Александру к чёрту? Медицинское заключение ему не нужно: на что оно сдалось, если этого дела никогда не увидит ни один представитель власти? А сам он видел уже достаточно, чтобы сделать выводы.

"В таком случае его ничто не обязывает мне помогать", осознала Александра с чувством безграничной тоски. О, да, ничто, не считая такой незначительной мелочи, как собственной чести, но Саша отчего-то была убеждена, что Волконский не из таких. Нет, она ни в коем случае не считала его подлецом или негодяем - но, увы, для таких как он, все остальные люди, низшие по статусу, были вовсе не людьми, и никаких излишних церемоний не заслуживали.

"Будь я какой-нибудь графиней или баронессой, вероятно, он вёл бы себя по-другому", помечталось ей, а потом она вспомнила про главную причину их вражды - свадьбу Гордеева с Алёной - и расстроилась ещё больше.

О, нет. Он не вёл бы себя иначе.

Похоже, они с самого начала были обречены ненавидеть друг друга.

Правда, при всей её нелюбви к Мишелю, при всей должной предвзятости, она не могла не признать - было в нём что-то такое, что отличало его от других. Какое-то благородство в чертах его лица, в манерах, взгляде... благородство, и что-то ещё, до такой степени неуловимое, что Саша и не знала, как назвать. Какая-то внутренняя сила, создающая неизменное ощущение того, что он непременно поступит правильно, просто потому, что по-другому он не умеет.

Поняв, что мысли её приняли нежелательное направление, Александра велела себе немедленно выбросить из головы всякие глупости, и поразмышлять на отвлечённые темы. Например, над тем, как произойдёт завтрашняя встреча с Рихтером, коего она, признаться, уже и не чаяла увидеть, поскольку не питала иллюзий на счёт возвращения домой, в их тихий городок.

Из раздумий её вывел Игнат, остановивший лошадей возле того самого дома из розового кирпича, напротив булочной. Неужели приехали? Александра выглянула в окно, и с удивлением обнаружила, что карета остановилась чётко напротив её подъезда, а услужливый кучер не поленился спуститься с козел, чтобы открыть перед ней дверь, как перед настоящей аристократкой.

"Знал бы ты, кто я на самом деле - не церемонился бы так", обиженно подумала Александра, но за руку его взялась с благодарностью, когда услужливый Игнат помогал ей выйти из кареты. Однако лукавый взгляд кучера не давал ей покоя.

- Что-то не так? – спросила она многозначительно. Игнат тотчас же изобразил смущение, отрицательно покачав головой.

- До дверей проводить?

- Не стоит, - Саша подняла голову и посмотрела на окна своего теперешнего жилища, выходившие как раз на эту сторону улицы. В них горел желтоватый свет, её там уже ждали.