Роковая Роксана

- Теперь у вас будет другой дом, - ответил граф, и я про себя отметила, что он даже не запыхался. – Новый дом, и вы будете сидеть там, как привязанная. Не послушаетесь – придётся связать вас по-настоящему.

- О чём это вы?..

- О том, - сказал он раздельно, - что с этого дня вы будете жить рядом со мной. То есть вместе со мной.

- То есть как это – с вами? – я опешила от такой прямоты. – Почему это – с вами?

- Потому что я велел вам сидеть дома, - сказал граф, уже подходя к Королевскому Полумесяцу, - но вы то ли пропустили всё мимо ушей, то ли недопоняли, то ли нарочно проигнорировали мои слова. Вам несказанно повезло, что я услышал, как люди говорили, что Роковая Роксана носится по городу, словно безумная. А потом торговец на мосту сказал, что видел, как вы уходили с Эвереттом. И хорошо, что я обратил внимание на опущенную штору в мастерской. Но теперь всему этому конец. Вы больше не будет делать глупостей. Я этого не допущу.

- Это не глупости, - возмутилась я. – Моя сестра пропала!

- Сейчас вы расскажете мне эту страшную историю, - пообещал граф, поднимаясь на крыльцо и пинком открывая входную дверь.

Не успела я удивиться, что дверь в квартиру такого важного должностного лица не запирается, как в прихожей, залитой солнечным светом и стократно отражённым зеркалами, возникла тень – мужчина в серой куртке с совершенно незапоминающимся лицом.

- Всё хорошо, - сказал граф, и мужчина так же бесшумно исчез.

Будто растворился среди зеркал.

- Стелла пропала… - повторила я, невольно шаря глазами по сторонам в поисках «тени».

- Сначала обработаем ваши раны, - Бранчефорте поставил меня на ноги и начал расстёгивать на мне куртку.

- Мои раны? Не надо, я сама, - я попыталась удержать куртку, но граф попросту отобрал её и швырнул на пол.

Потом я попыталась стянуть корсаж на груди, но тоже не получилось, и только потом сообразила отвернуться.

- Оставьте ложную стыдливость, я уже всё видел, - сказал граф, взял меня за руку и повёл на второй этаж по широкой мраморной лестнице. – А насчёт Лойла не беспокойтесь. Он ещё не то видел, и не имеет причины подглядывать.

- Благодарю, утешили, - сказала я зло, тем не менее пытаясь удержать на груди растерзанное платье.

Впрочем, злость пошла на пользу. Я уже не чувствовала себя куклой на театральных подмостках. И даже не прониклась восторгом и восхищением, оказавшись в блестящих апартаментах Королевского Полумесяца. Ну да, везде красные ковры. Но красный цвет – это так утомительно. Нежно-голубые или бежевые тона были бы приятнее для глаз. И мраморные колонны… Это жилые комнаты или оперный зал? Кому нравится жить в оперном зале?..

Конечно же, я ворчала про себя, и больше для вида.

Что скрывать – королевские комнаты были великолепны. Как был великолепен и граф Бранчефорте, который шёл мимо всего этого великолепия равнодушно, как человек, привыкший к подобной обстановке. К тому же, он спас меня. Уже это делало его героем. Я только украдкой вздохнула, представив, какой сенсационной получилась бы статья мистера Ронбери… если бы я осмелилась её написать.

Граф привёл меня в гостиную, обставленную так же роскошно, как и комната на первом этаже, усадил меня на диван, а сам достал из стенного шкафчика чемоданчик, открыл его, и сразу запахло, словно во время визита врача – чистыми полотняными бинтами, вываренными в кипятке с уксусом, спиртовой настойкой, и мятными пилюлями.

- Оголитесь, - велел Бранчефорте, выбирая из чемоданчика круглую стеклянную баночку и открывая её. – Раны надо обработать.

Помедлив, я развела корсаж в стороны, прикрывая обрывками груди, но открыв ранки.

- Если честно, тут не из-за чего волноваться, - сказала я нарочито бодро. – И я сама вполне бы справилась.

- Охотно верю, мистер Ронбери, - сказал граф, набирая немного мази из баночки на кусочек чистого полотна и вставая передо мной на колено. – Вы уже доказали, что вполне можете со всем справиться и отлично за себя постоять. Ах, нет, простите. Когда я вас увидел, вы лежали на столе, а не стояли. Но ничего, полежать за себя – это тоже большое дело.

- А вот это – низко! – укорила я его.

- Зато соответствует правде, - сказал он, не выразив ни капли раскаяния.

Всё-таки я вздрогнула, когда прохладная мазь коснулась моей кожи.

- Больно? – тут же спросил Бранчефорте, но смазывать ранки не перестал.

- Не слишком, - быстро ответила и при этом старательно смотрела в сторону, потому что такие интимные прикосновения (пусть и по служебной необходимости) – они всё равно волновали. Мне сразу вспомнилось, как господин эмиссар разглядывал мои чулки, когда я потеряла сознание во время маскарада.

Интересно, о чём сейчас думает милорд Бранчефорте? Вдруг, тоже о женских чулках?..

Тут я ощутила угрызения совести, потому что нужно было предаваться не размышлениями о графе и его мыслях, а поскорее отыскать Стеллу.

Закончив наносить мазь, граф прилепил на ранки целебный пластырь, но вставать с колен не торопился.

– Как вы довели беднягу Эверетта до такого безумия? – спросил Бранчефорте. – Никогда не думал, что он на подобное способен.