Роковая тайна сестер Бронте

Что касается ученика пасторского сына, то с ним у наставника не возникало никаких проблем. Эдмунд Робинсон-младший оказался на редкость способным мальчуганом, наделенным поистине уникальным даром схватывать все на лету. Он обнаруживал горячий интерес не только к прямым требованиям учителя (задачи которого, по сути дела, сводились к тому, чтобы привить ученику основные навыки чтения и письма), но и к тому, что составляло идейную подоплеку урока.

Так, например, когда педантичный наставник зачитывал своему юному подопечному отрывок из грандиозного исторического повествования Вальтера Скотта, где прославлялись великая доблесть и отвага благородного рыцаря Айвенго, — с тем, чтобы предложить мальчику написать этот фрагмент под диктовку, тот забросал учителя вопросами из области естественной истории. Пришлось приводить любознательному Эдмунду Робинсону-младшему известные факты периода правления английского короля Ричарда[41], прозванного за свою непреложную храбрость Ричардом-Львиное Сердце.

Этот бесхитростный рассказ по ходу дела уснащался красочными подробностями о крестовых походах, о блестящей стратегической тактике, выработанной славным королем Ричардом при осаде Акры, о подлом предательстве Ричарда Филиппом Французским[42], о незаконном правлении принца Джона[43], вероломством захватившего власть и вконец разорившего страну. А также о многом другом, не имеющем прямого отношения к назначению данного урока, который, вместо нормативных сорока минут, затянулся на два часа. И так бывало всякий раз, как выпадал подобный случай. Очень скоро пытливый мальчуган знал едва ли не назубок учебный курс английской истории.

Патрик Брэнуэлл был немало удивлен, когда почтенная хозяйка дома изъявила желание лично контролировать его занятия с маленьким Эдмундом. В отведенное для уроков время бдительная мать отныне регулярно наведывалась в классную комнату. Она тихонько присаживалась в уголок в небольшое уютное кресло, отделанное мехом куницы, и с пристальным вниманием наблюдала за тем, как ее сын под чутким руководством мудрого наставника вытягивает из мертвой трясины неведения бесценные золотые нити могучего полотнища Науки.

* * *

Присутствие миссис Робинсон приводило скромного пасторского сына в неизъяснимое обжигающе-сладостное волнение. Он чувствовал, что одного лишь мимолетного взгляда в ее сторону довольно, чтобы заставить его сердце биться в бешеном ритме и стремительно разносить по жилам кровь. В свои благословенные двадцать пять лет он все еще не знал восхитительных прелестей женской ласки. Теперь же вся его нерастраченная нежность и буйная потенциальная энергия молодого организма воспрянули и всколыхнулись в нем с неистовою силой в неудержимом стремлении выплеснуться наружу. Еще ни одна особа женского пола не волновала его столь страстно, как миссис Робинсон, пленительные чары которой повергали его пылкое существо в отчаянный восторженный трепет. «Вот уж, поистине, достойная владелица этого превосходного родового имения!» — думал Патрик Брэнуэлл с упоительным восхищением, смешанным с затаенной тоской.

Мысли о прелестной миссис Робинсон безудержным роем вертелись в голове несчастного пасторского сына. Ее неотвязный облик преследовал его повсюду и днем и ночью, и всякие попытки юноши вытеснить его из своего сознания пропадали втуне. Он понимал, что ему не суждено обладать этой женщиной, так как их разделяет бездна. Чего стоили хотя бы различия в богатстве и знатности, не говоря уж о том, что миссис Робинсон была почтенной замужней дамой и любящей матерью четверых детей. Но, несмотря на настойчивые увещевания рассудка, повелевавшего Патрику Брэнуэллу отступиться от своего безумия, юноша просто не мог заставить себя забыть об утонченном благородном очаровании блистательной хозяйки имения.

Однажды она явилась в классную комнату в легком халате, похожем на древнеримскую тунику, светло-лилового, как молодой горный вереск, оттенка, едва прикрывавшем великолепную пышную грудь. Волосы ее не были убраны в прическу: они ниспадали отливающей неповторимым живым блеском каштановой лавиной к ее спине, окутывая всю ее стройную фигуру могучей глянцевой мантией.

Внезапное появление этой женщины в таком неожиданном облике походило на ослепительный мираж: точно слетевший из хрустальных сфер непостижимого Небытия эфемерный призрак в сияющем царственном ореоле, словно пленительная сказочная фея, предстала прекрасная владелица поместья Торп Грин перед восторженным взором скромного пасторского сына. Он глядел на нее с таким нескрываемым обожанием, что даже позабыл о присутствии в комнате своего маленького ученика, сидевшего на низенькой сосновой табуретке подле наставника. Мальчик держал на коленях раскрытую книгу и исправно читал вслух заданное упражнение с попутным пояснением всяческих грамматических ухищрений, коими оно было приправлено довольно щедро.