Роковая точка «Бурбона»

«А чем Хрущев отличается от Сталина, Берии, Ягоды, Ежова и других кремлевских кровавых палачей? — задавал себе вопрос Поляков, и тут же сам на него и отвечал: — У него самого руки по локоть в крови, когда он руководил партийными организациями в Москве и на моей родине — Украине!

В России всегда смена власти сопровождалась подковерной борьбой кланов не на жизнь, а на смерть. Сегодня победили — случай, природная сметка и нахрапистость болтуна и прожектера. Не додавленная Сталиным оппозиция приходила к власти, а бывшие партийные и советские чиновники, а также сотрудники МГБ и МВД, даже не испачканные сажей репрессий, профессионалы высокого класса, вышвыривались на улицу.

В армии происходит то же самое.

Отделывались кто как — кого выгоняли на пенсию, а кого гнали прямо на нары в лагеря и тюрьмы. Одним из таких был бог диверсионной и разведывательной борьбы, дирижер партизанской войны, начальник 4-го Управления НКГБ СССР генерал-лейтенант Павел Судоплатов.

А сколько было организовано им же внесудебных процессов с короткими вердиктами — приговорить к высшей мере наказания — расстрелу. Это тоже Хрущев, затыкавший рот свинцом тем, кто много темного и кровавого мог воскресить из его биографии.

Народ безмолвствует, потому что у людей снизился порог болевого восприятия. Молчали Армия и Флот, когда их по живому стал кромсать этот властолюбец и выскочка, эта политическая пародия на трезвого отца нации…..»

Внутренний монолог, распалявший Полякова, прервал телефонный звонок — вызывал начальник.

* * *

Следует заметить, что многие тонкости политической технологии, изуверства и беспринципности приняли от Хрущева и два других разрушителя Отечества — Горбачев и Ельцин. Их конкретную предательскую роль в развале страны время еще вывернет наизнанку, а историки обнародуют всю правду об этой черной троице недалеких и амбициозных политиканов. Ведь они не раз перед камерами ТВ, отвечая на вопросы корреспондентов газет и журналов, бахвалились: всей правды вы никогда не узнаете. Мы, дескать, только одни ее хранители. Народу, черни она не нужна. Верьте в то, что мы вам вещаем. И массы, превратившиеся в электорат, ели ушами «перестроечно-реформаторскую лапшу».

Вообще вожди привыкли эксплуатировать проклятую человеческую надежду на лучшую жизнь — эту мать дураков. Проклятою матерью болванчиков делают ее те, кто эксплуатирует чистейшую веру человеческой души на добрые перемены очередных политиков — обещал, пришедших к власти. Большинство людей, как идиоты, ослепленные розовыми обещаниями новых владельцев тронов, подолгу ждут этой небесной манны и кисельных берегов у фантастических рек.

Разочарование приходит позже, когда обещанное под конец их жизни отодвигается вновь далеко-далеко. И человек осознает, что к обещанному раю в силу возраста и болезней ему уже не дойти. У него начинаются депрессии, стрессы и меланхолия, заканчивающие порой довольно-таки печально — суицидом. Новое сначала радует, а потом пугает человека.

Те, кто наделен даром приспособляемости, находят удовольствие в новизне положения. Но те, кто закостенел в привычках, приобретенных с детства, гнет и обман изменившихся условий не выносит. Такие люди страдают душой и телом, не умея понять требований, которые предъявляет к ним иная среда. А что касается культа, то культ процветал во все времена и считался явлением вполне допустимым. Тем более он не осуждался в периоды, когда король, царь, император или вождь одерживали внушительные победы и тем самым вырубали себе ниши в камне истории.

Сталинский период жизни уплывал в Лету на волнах побед и поражений. Недаром же говорят, что эпоху можно считать законченной, когда истощаются ее основополагающие иллюзии.

А что касается Хрущева, осудившего культ личности Сталина, то он далеко в смысле проклятий от своего предшественника со временем не уйдет — слишком много им было наломано дров.

* * *

Часто прокручиваемые Поляковым в уме монологи о новом вожде создали вокруг нашего героя некую напускную ауру честного, бескомпромиссного воителя со злом в далекой родине. Так во всяком случае он оценивал сам себя. Своих мыслей, он естественно, доверить в то время никому из соотечественников не мог по вполне понятным причинам. Это потом оперативникам стало много чего известно о его миропонимании и преступной деятельности.

Поляков понимал, что подобно ему рассуждают многие после ухода Сталина из жизни, с именем которого было сделано много зла, но и не меньше добра. Такие личности в истории останутся навсегда в силу своей масштабности дел в определенных отрезках непростого и противоречивого времени с обилием тех, кто мешал работе.