Роковая женщина

– Ах, растаяла! Какая жалость. – Вынуждена признать, что злорадства у меня в голосе было больше, чем сожалений.

– Если хочешь, можем попробовать этот деликатес в «Дельмонико» вместе, до твоего отъезда.

– Предполагается, что я должна следовать своим желаниям? В таком случае – да, мне бы хотелось попробовать «Аляску».

– Когда мы вернемся, я спрошу Ирен, не сможет ли она оставить день-другой на этих берегах для общения со мной.

– А когда мы вернемся? – спросила я небрежным тоном. Под деревом была приятная прохлада, а пиво утратило свой горький вкус и бодрило, как сельтерская.

Квентин улыбнулся:

– Когда захотите.

Мы продолжили болтать, изобретая разные смешные профессии для Квентина. Принесли лимонное мороженое, которое освежило меня. Я закончила второй стакан пива и внезапно почувствовала, что грядет расплата за легкомыслие.

В конце концов я вынуждена была прошептать Квентину:

– Я не думаю, что на Кони-Айленд имеются…

Он наклонился ко мне:

– Имеется что, Нелл?

– Имеется… ну, ты знаешь, о чем я.

Разумеется, он не знал.

– Общественные уборные, – промямлила я наконец.

– Их тут полно.

– Вот как! Весьма по-американски, – вздохнула я с облегчением. – Где?

– По всему пляжу. Имеются также купальни, где можно переодеться в костюм для плавания.

– Уж это мне совсем ни к чему! – Затем я извинилась и, оставив свой зонтик под присмотром Квентина, удалилась. Вскоре нашлась женщина респектабельного вида, которая направила меня куда нужно.

Все получилось очень легко, и я даже не смутилась. Возможно, этому способствовало удивительно приятное расположение духа. Мне казалось, что я неспособна совершить промах или сказать что-то не то. Я больше не волновалась о вещах, которые обычно меня беспокоили.

Возможно, приподнятое настроение было следствием того, что я находилась в надежных руках Квентина. В конце концов, человек, который противостоял иностранным и отечественным шпионам в диких степях Афганистана, запросто справится с буйными толпами на Кони-Айленде.

Вернувшись за столик, я попыталась натянуть свои лайковые перчатки. Однако они вдруг стали тесными, и Квентин сунул их в свой карман. Я взяла зонтик, и мы вышли из пивного погребка на солнце. Спутник взял меня под руку, что было вполне прилично: ведь все люди на пляже так делали.

Пляж… Боже мой! Мне невольно бросились в глаза обнаженные мужские руки и ноги и женские тоже! На всех отдыхающих были облегающие шерстяные купальные костюмы, сильно смахивавшие на нижнее белье. Мне все время приходилось отворачиваться.

– На другом конце острова скачки, – сообщил Квентин. – Но народ там грубее, и я подумал, что лучше наслаждаться видами здесь.

– Конечно. А слон – это восточное создание, не так ли? Может быть, тебе сделаться дрессировщиком слонов?

– Иногда я действительно напоминаю себе такого дрессировщика, – с озорной улыбкой пошутил он. – Правительство неповоротливо, как слон, и оно часто не замечает, куда ступают его ноги.

Мы обошли вокруг конструкции, изображавшей огромного слона. Шкура была сделана из олова, на спине покоился балдахин.

– Тут, должно быть, двенадцать этажей, – прикинула я.

В передней части слона размещались табачная лавка и диорама.

– Ты любишь сигары? – спросила я Квентина. Несомненно, ему полагался какой-то сувенир на память об этом дне.

– Ты хочешь сигару? – с подозрением уточнил он.

– Нет. Но Ирен их курит.

– Тогда давай купим ей маленький подарок!

– Замечательно! Она так удивится.

Квентин тут же купил одну штуку и положил в нагрудный карман. Теперь оба кармана у него топорщились: в одном лежали мои перчатки, во втором – сигара для Ирен.

В другой ноге слона обнаружилась диорама острова. При виде нее я задохнулась от восторга, и мы сразу же заплатили по десять центов за билет, чтобы войти внутрь. Как говорилось в брошюре, окружность ноги слона составляла шестьдесят футов. Увы, экспозиции не хватало художественных достоинств парижских панорам. Я так и сказала Квентину, едва мы вышли.

– Америка – молодая страна, – пожал он плечами. – Дай ей время.

Затем мы поднялись по винтовой лестнице в задней ноге слона и осмотрели несколько гостиничных номеров и магазин сувениров, где Квентин купил мне шифоновый шарф с изображением слона. Поднявшись еще выше, мы полюбовались видом, открывавшимся из глаз могучей фигуры.

– Вот уж никогда не думала, что попаду внутрь слона, – сказала я.

– Я тоже. Пойдем. Тут еще много всего.

– Много?

В ответ Квентин повел меня на железнодорожную станцию.

– Значит, мы уезжаем, – заключила я, сама удивляясь разочарованным ноткам в своем голосе. – Ты же говорил, что тут много всего.

– Этот поезд никуда не идет, – ответил он с загадочной улыбкой, снова покупая билеты по десять центов.

И я почувствовала себя ребенком, которому не нужно ни о чем беспокоиться. Правда, в детстве я никогда не была в таком месте, как Кони-Айленд. По-видимому, это и означает развлекаться? Наверное.