Роковая женщина

– Главным образом прогуливаться, – ответил Квентин. Он улыбнулся, и вокруг орехово-карих глаз появилась тонкая сеточка морщин. Это напомнило мне о том, что он предпочитает климат тех стран, где постоянно светит солнце. – И заниматься тем, чем ты пожелаешь.

– Что это за огромные здания, разбросанные по всему острову?

– Это фешенебельные отели – слишком элегантные, чтобы мы могли там сегодня пообедать. Для этого нужно быть одетым соответствующим образом.

– Что же мы будем есть весь день? – испугалась я.

– Что придется.

– А что это за слон?

– Мы посетим его и исследуем, если хочешь.

Я окинула взглядом всю многолюдную сцену: мне ничего здесь не понравилось. Особенно отсутствие тени – ее мог дать только мой зонтик. Единственное, что меня устраивало, – мой спутник. Он стоял рядом со мной, надеясь, что я буду в восторге от поездки. Ну что же…

Я водрузила зонтик на плечо, как солдат на параде свою винтовку. Ладно, я исполню свой долг и буду «веселиться», как наставляла меня Ирен и как того хочется Квентину.

На моих часиках, приколотых к лифу (я приподняла их, чтобы посмотреть на циферблат, и почувствовала на себе взгляд Квентина), был полдень. Это будет долгий жаркий день.

Сначала мы должны были сойти на Новый железный пирс. Длинное, как поезд, строение было разделено на две части: для прибывающих и отъезжающих. Волны набегали на пирс, в то время как пассажиры колесного парохода торопились сойти на берег: ведь прибытие следующего рейса ожидалось через двадцать минут! Мужчины были в светлых соломенных канотье и темных костюмах. (Благодаря своему элегантному светлому костюму Квентин выглядел как парижский голубок среди менее изобретательных ворон.) Женщины были одеты традиционно: в тугих корсетах и темных платьях. По контрасту мой свободный наряд из розового шелка сиял тем же парижским шиком, как и костюм Квентина.

Когда мы добрались до конца пирса, я порадовалась, что надела легкое платье: солнце палило нещадно.

Впереди мы сразу же увидели огромный отель «Брайтон» с башенками. Оказалось, что эта часть острова называется Брайтон-Бич! Несомненно, в честь более старого и элегантного приморского города в Англии. В начале этого века британский курорт стал весьма популярен благодаря принцу-регенту. Однако сейчас перед теми, кто помнил английский Брайтон, вырисовывалась только Железная башня.

– Мы можем зайти туда и подняться наверх, – предложил Квентин, проследив за моим взглядом. Он ошибочно принял мой ужас за почтительный интерес.

– Подняться наверх?

– Внутри есть паровой лифт, – пояснил он с энтузиазмом.

– Но это сооружение не такое высокое и интересное в архитектурном отношении, как Эйфелева башня, – возразила я. – С какой стати нам туда подниматься?

– Чтобы покинуть землю. Сверху виден весь Кони-Айленд.

Мне вовсе не хотелось увидеть весь Кони-Айленд, но я была не в состоянии противиться его желаниям.

Итак, мы прошли большое расстояние мимо бесконечного деревянного отеля, и Квентин заплатил довольно приличную сумму за поездку наверх. Я не стала говорить ему, что чувствую себя неуютно в лифтах.

В кабину набилось полно народу, и для меня толкучка стала еще одним источником беспокойства. Однако Квентин захватил для нас место у широкого стеклянного окна (Господи!), и вскоре нас подняли наверх, как ведро с водой из колодца.

Я закрыла глаза и зонтик.

Высота действительно была огромная, и оттуда открывался вид на весь остров. Плоская песчаная равнина внизу была похожа на шахматную доску. Сооружения на острове с их башенками были словно шахматные фигуры, расставленные в комбинациях, которые мог постичь только гроссмейстер. Или Шерлок Холмс. Не знаю, почему я подумала о нем. Может быть, потому, что этот господин никогда бы не позволил себе подняться на столь опасную высоту в таком странном месте.

Однако Квентин стоял у меня за спиной у края обзорной площадки, положив обе руки на перила, поэтому я чувствовала себя в безопасности. Блеск синей воды и яркое солнце сгладили впечатление от безвкусных конструкций. Какое это чудо – забраться на такую высоту, словно птицы, и смотреть сверху на людей, кажущихся муравьями!

Квентину даже пришлось дотронуться до моего плеча, когда пора было уходить. Платформа опустела, и лифт ждал только нас.

Вскоре я вновь почувствовала под ногами твердую почву – если только песок и дощатый настил могут считаться твердой землей.

– Как насчет ланча? – предложил Квентин.

Ну что же, это вполне безопасно. Я взглянула на гигантский отель.

– Не сюда, – сказал Стенхоуп. – Там слишком душно. Лучше пойдем в «Фелтман» и отведаем хот-доги.

Хот-доги?! Ох, только не это! Не хватало мне только горячих собак!

Это было еще одно деревянное строение, увенчанное непременным куполом и походившее на свадебный пирог. На нем была надпись «Фелтман», сделанная огромными буквами в человеческий рост.