Роковая женщина

Железная дорога и впрямь оказалась очень странная. Открытые вагончики стояли на деревянных путях, как вагонетки в шахте. В них сидели по двое в ряд. Как только мы уселись, я увидела, что мы находимся на вершине длинного спуска. Надпись гласила: «Американские горы».

– Квентин…

– Это увеселительная поездка, тебе понравится.

– Но спуск вовсе не выглядит веселым.

Я вспомнила глубокие альпийские долины, которые однажды пересекла в поезде, – тогда я ехала к Ирен в Прагу. От ужаса у меня ногти впивались в ладони! Я никогда никому не рассказывала об этом.

Мне также вспомнилось, как мы с Квентином возвращались из Праги поездом в вынужденном уединении купе. Теперь у нас были совсем другие отношения. Мы стали осторожнее и питали более глубокие чувства друг к другу. Возможно, первое явилось следствием второго.

Он улыбнулся, взглянув на мое серьезное лицо:

– Предполагается, что пассажиры должны развлекаться.

– Многие вещи, которые считаются веселыми, на самом деле просто опасны, – возразила я назидательным тоном гувернантки, но тут странный поезд тронулся с места. Мы понеслись вперед с устрашающей скоростью – вниз, вниз, – а потом вверх. Поезд мчался, как бы поднимаясь в гору, пока нас не остановила сила инерции. Там нам пришлось выйти и подождать, пока служители переведут вагоны на высшую точку второго пути.

Мы снова заняли свои места: другого способа спуститься просто не было! Квентин взял меня за руку и стиснул ее.

И мы устремились вниз, а потом опять вверх, пока вагончик не остановился.

Наконец мы снова стояли на своих ногах, наблюдая за очередью из тех, кому не терпелось совершить жуткую поездку.

– Да, это покруче скачки галопом на арабском скакуне, – заметил Квентин.

Я ничего об этом не знала, но не сомневалась, что он, по крайней мере, получил удовольствие.

– А как насчет чертова колеса? – осведомился мой спутник.

Я посмотрела в ту сторону, куда он указывал. На фоне неба вырисовывалось огромное колесо, походившее на двигатель парохода, только во много раз больше. На нем болтались кабинки, напоминавшие брелоки на браслетах какого-то гиганта. В них сидели несчастные люди.

– Чертово колесо? Вот это?

– Самое большое из всех, что я видел, – с удовольствием подтвердил Стенхоуп.

Меня его замечание отнюдь не успокоило, но мне не хватило духу разочаровать Квентина.

Нелли Блай в сумасшедшем доме? Нелл Хаксли на чертовом колесе в небе? Колесо, на котором мучили святую Екатерину! По-видимому, именно на таких штуках пытали католических святых – обычно женщин, девственниц и мучениц. Ну что же, рискнем!

– Если ты сомневаешься, Нелл… – начал Квентин.

И это решило дело. На один день я отброшу все сомнения – как Ирен, когда она прорвалась в «Дельмонико», где мы застали Пинк наедине с Квентином.

Нужно быть храброй, как Ирен. Как Пинк.

Я посмотрела на огромный круг в небе. Когда мы там окажемся, то не сможем сойти, пока нас не выпустят. Ситуация выйдет из-под контроля. Я стану пленницей, но на этот раз по собственной воле.

Я решительно кивнула, и Квентин купил билеты.

Тут сомнения набросились на меня, как демоны, и начали грызть. Зачем только я согласилась? Но вот же: другие пары со смехом ждут своей очереди прокатиться. Наверное, это весело. Но ведь я не смогу сойти! Зато кабины открытые. Никакой разницы; все равно что попасть в запертую коробку! Зато со мной поедет Квентин. Но я все-таки буду одна!

А потом нас поместили в одну из этих раскачивающихся коробок. Я надела на локоть ручки сумочки и прижала к себе зонтик.

Кабина дернулась вверх, затем остановилась, и это повторялось до тех пор, пока не были заполнены все места. Мы раскачивались на самой верхушке колеса. Я снова видела сверху весь остров, и мне начинал нравиться этот взгляд с высоты птичьего полета.

Потом, подобно поезду на американских горках, колесо нырнуло куда-то за край света, и я по-настоящему испугалась, что сейчас вылечу из кабины, – и тогда либо разобьюсь о землю, либо улечу в небо.

Я начала кричать и умолкла, только увидев какое-то сооружение на земле… потом оно исчезло у нас за спиной… и снова мы за краем света, и вот уже падаем с какого-то невидимого утеса, и шляпа слетает у меня с головы.

Я невольно потянулась за шляпой и соскользнула с сиденья.

Рука Квентина легла мне на плечи и мягко усадила на место. Я перевела дух и снова закричала. Шляпа хлопала полями у меня перед глазами, как огромная синяя летучая мышь…

Квентин поймал ее и сунул на дно кабины, прижав ногой к полу.

И снова на нас понеслась земля, и мы опять улетали куда-то. Я завопила от ужаса, но Квентин крепко меня держал. В конце концов, не переставая визжать, я уткнулась носом ему в плечо.

Мир вновь завертелся, и мы вместе с ним. И тут я перестала вопить и вдруг засмеялась.

Потому что ничего ужасного не случилось. Я не слетела с сиденья. У нашего полета был свой ритм, и каждый раз, взлетая на самый верх и падая вниз, я знала, что нахожусь в безопасности. Я кричала и хохотала одновременно.

Наконец скорость замедлилась, и колесо остановилось. Мы висели, раскачиваясь в кабинке, пока колесо потихоньку дергалось, продвигая нас вниз.