Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Перед лицом таких свидетельств любые предположения, что антисемитизм стал чужд немецкой армии в военное время, кажутся очевидно неверными¹⁰⁹. Армия, несомненно, изменилась с началом войны, но дискриминирующие практики все еще были обычным делом. И этот разрыв особенно ярко отражает меняющуюся динамику войны. Поскольку цифры потерь были высоки и продолжали расти, Военному министерству ничего не оставалось как повышать в звании и награждать солдат-евреев. В этом и был корень проблемы. Еврейские солдаты были интегрированы в немецкую армию из необходимости, а не из искреннего желания реформировать институт армии. Нельзя сказать, чтобы эти структурные ошибки особенно тревожили немецких евреев в первый год войны. Может быть, в армии и оставались недостатки, но впервые за долгое время она, казалось, была на верном пути. Успокоенные этим знанием, немецкие евреи продолжали всей душой поддерживать конфликт, охотно помогая Германии заложить фундамент под тем, что становилось все более глобальной войной.

IV. Аннексии

В дружеском письме Альберту Баллину Макс Варбург, ведущая фигура гамбургского банковского дела, сделал предложение, которое на первый взгляд казалось примечательным. Он намекнул, что Германии следует создать новую систему колоний на прибалтийских территориях Латвии и Курляндии. Для строительства Германской империи на востоке Варбург предусматривал сложную схему перемещения населения. Латышей, проживающих в настоящий момент в регионе, «легко будет вывезти», заявил он. Вместо них местность будет населена «народами германского происхождения»¹. Как бы возмутительно ни звучали сейчас комментарии Варбурга, они лишь отражали общие имперские амбиции. В то время как Германия теряла опору в Азии и Африке, территориальное расширение на европейский континент казалось куда более выполнимым. Немецкие евреи вроде Варбурга часто активно поддерживали эти колониальные фантазии – их мотивировала не только мысль об усилении немецкой власти, но и возможность спасти евреев от российского ига².

В начале 1915 года разговоры о колонизации Балтики легко было отмести как пустые мечтания и ничего более. Положение на всех фронтах военных действий давало Центральным державам мало поводов для оптимизма. На Западном фронте не было признаков выхода из тупика окопной войны. После того, как применение газа – нового чудо-оружия – не смогло сдвинуть патовую ситуацию, немцы, казалось, были довольны и тем, что держали позиции и отбрасывали одну волну нападений британцев и французов за другой. На востоке положение вначале было немногим лучше. Вальтер Вольф, еврейский делец из Гамбурга, устроившийся в Молодечно к северо-западу от Минска, вспоминал тяготы кампаний против русских. Вначале немного продвинувшись, он и его товарищи прочно застряли на месте, когда лютый зимний холод уступил место «ужасной русской грязи»³. Даже война на море не принесла немцам облегчения: вероятно, из страха еще больше обозлить американское общественное мнение, немецкое правительство решило свернуть подводные кампании в течение 1915 года.

Однако военные проблемы не мешали многим немцам планировать расширение территории. Генрих Класс и его Пангерманский союз и здесь задавали тон. В мае 1915 года Класс вместе с еще шестью ведущими промышленными и сельскохозяйственными организациями составил меморандум о целях войны для канцлера Бетман-Гольвега. Все характерные для Класса признаки напыщенности были налицо. Меморандум призывал к обширным аннексиям как на востоке, так и на западе, одновременно требуя изъятия сырья для немецкой промышленности. Но истинная его значимость была в размышлениях об управлении завоеванными территориями. Класс предлагал, чтобы «обездоленных немецких фермеров, живущих в России», переселили в новую «территориальную и экономическую зону Германии», образованную из частей прибалтийских стран⁴. В течение 1915 года внимание фокусировалось не только на расширении Германской империи, но и на создании системы немецких колоний на востоке⁵.