Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста

Может быть, Баллин и рассчитывал на прибыль из Бельгии, но ближайшая возможность расширения территории пришла не с запада, а с востока. В первой половине года Гинденбург и Людендорф сумели усилить свои войска для подготовки к весеннему наступлению. Наблюдая за ситуацией из восточной штаб-квартиры армии, берлинец Исмар Бекер был убежден, что «решающий бой» не за горами. «Пронзительный звук наших труб, призывающий нас в атаку и ведущий от победы к победе, очень скоро возвестит о мире», – уверенно заявлял он¹⁸. Надежда Бекера на мир, как мы знаем, оказалась иллюзорной, но его оптимизм не был лишен оснований. В мае немецкие войска совместно с австрийскими союзниками начали комбинированное наступление, которое немедленно принесло плоды: 150 000 русских солдат было взято в плен всего за шесть дней сражений. Атаки продолжались все лето и завершились лишь в сентябре, причем к этому времени российская армия отступила примерно на 400 километров¹⁹.

Поскольку власти Германии изнемогали без хороших новостей так долго, что сами боялись думать об этом сроке, они были полны решимости извлечь все из «великого наступления» армии на русских. Лучше всего для этой пропагандистской задачи подходила особая группа военных корреспондентов, чьи фронтовые репортажи должны были только подтверждать мнение армии о военной обстановке²⁰. Фриц Вертхаймер, немецко-еврейский журналист из «Frankfurter Zeitung», отнесся к своей задаче серьезно и написал ряд хвалебных статей о продвижении немецкой армии на восток. Его отчеты создавали впечатление нарастающей силы. Какие бы силы ни выставили русские, теперь они были не в состоянии остановить прекрасно отлаженную германскую военную машину. Так, Южная армия прошла через Карпаты (и «звук победы разносился от первого до самого последнего солдата»), затем прорвалась через позиции русских у Стрыя, словно «неудержимая волна прилива», и наконец двинулась через Днестр. И все это, с гордостью отмечал Вертхаймер, было достигнуто лишь при «50 убитых и раненых и менее 100 пропавших без вести»²¹. Если верить репортажам Вертхаймера, мечты о колониальном расширении уже не казались столь призрачными.

Новые колониальные первопроходцы

Отчеты о последних успехах Гинденбурга и Людендорфа на востоке дали щедрый материал для немецко-еврейских газет. С гордостью сионистская «Jüdische Rundschau» описывала движение армии на восток как «неостановимый триумфальный марш», где «важные города один за другим» склонялись перед Германией²². Натиск на восток был так важен для еврейских общин, поскольку сочетал военное превосходство Германии со спасением восточноевропейских евреев от русского варварства. Царская Россия с давних пор преследовала еврейское меньшинство, и по мере того, как война набирала ход, ситуация только ухудшалась. В городке Журавно Фриц Вертхаймер лично стал свидетелем, как русская армия во время масштабного отступления выместила злобу на евреях. Из более чем тысячного населения осталось лишь около 50 человек, ютившихся среди дымящихся развалин. «Когда русский обращается в бегство, – с прискорбием замечал Вертхаймер, – он все же находит время достать спичку и сыграть в поджигателя»²³. Может быть, прибытие немецкой армии, которую тепло встречали как немецкие, так и восточноевропейские еврейские общины, и положило конец угрозе преследований, но долгосрочное будущее евреев на востоке оставалось неясным.

Одна небольшая группа немецких евреев выступила с собственным, довольно радикальным решением проблемы. Восточный комитет (Komitee für den Osten, KfdO), как он стал известен впоследствии, высказал идею, что восточноевропейские евреи могли бы возглавить колонизаторскую миссию по германизации востока. Действительно, немцы и их новые еврейские партнеры совместно достигали бы господства во всем регионе. План походил на множество схем девятнадцатого века, которые предлагали использовать восточноевропейских евреев для колонизации территорий Южной Америки, разве что согласно новому воплощению идеи евреям предстояло колонизировать области, в которых они уже и так обитали²⁴.

Как ни удивительно для группы со столь радикальной повесткой дня, KfdO пользовался поддержкой всех цветов еврейского политического спектра. К его основным представителям, Максу Боденхеймеру и Францу Оппенгеймеру, выходцам из первого поколения немецких сионистов, присоединились члены CV и других либеральных ассоциаций. Но планы KfdO – возможно, из-за их сосредоточенности на еврейской национальности – никогда не приходились по вкусу каждому. И осенью 1915 года родилась еще одна еврейская группа, также ставившая перед собой цель помочь евреям Восточной Европы. Немецкое объединение для защиты интересов восточноевропейских евреев (Deutsche Vereinigung für die Interessen der osteuropäischen Juden) поддерживало идею улучшать условия на востоке через образование, а не через продвижение национализма – этот подход был куда более приятным для либеральных евреев ²⁵.