Роковой поцелуй

Поначалу ее ослепило сплошное сияние красного с золотом, но после первых секунд ошеломления Джудит смогла подробнее рассмотреть окружающую обстановку и понять – она стои́т не в каком-то сказочном дворце, а в квадратном помещении с прямоугольными альковами в каждом торце, обставленными с поистине восточной роскошью. Центральную часть венчал карниз, украшенный геральдическими щитами, который, в свою очередь, поддерживали колонны ромбической кладки, сверкавшие сусальным золотом. Наверху располагалась восьмиугольная галерея, образованная анфиладой эллиптических арок и окнами той же формы. Надо всем этим вздымался выгнутый свод, верхушку которого составлял лиственный орнамент золотого и шоколадного цветов; а еще выше возносился центральный купол, сложенный из золотистых и зеленых чешуек. В самой его середине разместилось листовидное украшение, из его чашечки свисала гигантская хрустальная люстра в форме пагоды. К ней на цепях крепилась лампа, напоминавшая цветок лилии, окрашенная в ярко-алый, золотистый и снежно-белый тона. На нижней поверхности лампы танцевали четыре дракона, а под ними раскачивалась стеклянная кувшинка.

Альковы в северной и южной сторонах комнаты накрывали выгнутые навесы из поддельных стволов бамбука, скрепленных вместе лентами, а в стенах были проделаны четыре дверных проема, над каждым из которых красовались золотисто-алые балдахины, украшенные колокольчиками и драконами. Навесы эти поддерживали позолоченные колонны, образованные сплетенными драконами. Стены были завешаны двенадцатью видами окрестностей Пекина, выполненными ярко-желтой охрой на кроваво-красном фоне и обрамленные рамами из тех же сплетенных драконов. Драконы опять-таки извивались над оконными портьерами из голубого и ярко-алого атласа и желтого шелка. Пол покрывал гигантский аксминстерский ковер, на его бледно-голубом фоне буйствовали золотые солнца, звезды, змеи и драконы; кушетки и стулья были обиты желтым и сиреневым атласом.

В камине из скульптурного мрамора, устроенном в западной стене, горел огонь, а над ним, на каминной полке, стояли часы, являвшие собой сочетание вещей совершенно несовместимых. Основание их было выполнено в виде неизбежного дракона, сверху же на него, как это ни удивительно, дружно смотрели Венера, Купидон и Павлин Любви, а снизу к ним карабкался Марс.

Мисс Тавернер была настолько ошеломлена, что лишилась дара речи, растерянно глядя по сторонам. В комнате стояла удушающая жара, все дамы без устали обмахивались веерами. У мисс Тавернер закружилась голова; перед глазами пустились в пляс драконы и огни и, не окажись рядом стула, на который она обессиленно опустилась, то девушка могла бы запросто лишиться чувств.

Через несколько минут, впрочем, Джудит пришла в себя и смогла сполна насладиться концертом. Обладавший абсолютным слухом регент, которого в молодости научил играть на виолончели сам Кроссбилль, отбивал такт ногой; герцог Кумберленд без стеснения разглядывал всех красивых дам, повергая их в смущение; мистер Бруммель смотрел куда-то прямо перед собой с выражением стоического терпения на лице; а сэр Джон Лейд, похожий на кучера почтового дилижанса, по ошибке забредшего в Павильон, заснул в уголке кушетки, где тихонько похрапывал вплоть до самого момента, пока не настала пора расходиться по домам.

Глава 18

Уже на следующее утро мисс Тавернер спешно отправила своего грума в Лондон с наказом побыстрее доставить ее фаэтон, и, как только это распоряжение было выполнено, а лошади отдохнули, она потрясла весь Брайтон тем, что в час пик отправилась на нем в библиотеку Дональдсона поменять книгу. Никто из тех, кто имел счастье лицезреть ее спокойную уверенность, даже не подозревал, каких усилий ей стоила подобная кажущаяся беззаботность.

На Стейне она встретила капитана Одли, предложила ему присоединиться к ней и довезла его до источника Чейлбит-Спринг в Хоуве, а потом и доставила обратно. В тот же вечер на балу в гостинице «Замок» кое-кто отважился заговорить с ней об этом, на что Джудит, высокомерно приподняв брови, холодно ответила:

– Мой фаэтон? Да, он только что прибыл из города. Из-за какой-то пустячной поломки мне пришлось отправить его к каретных дел мастеру, вот почему в последнее время я вынуждена была ходить пешком. Но вам следует знать, я предпочитаю ездить по делам, а не ходить. – Сопроводив свои слова легкой улыбкой и поклоном, она двинулась дальше, давая понять, что вопрос закрыт.

– Превосходно, мисс Тавернер! – пробормотал мистер Бруммель. – Вы настолько способная ученица, что, будь я на десять лет моложе, пожалуй, непременно предложил бы вам руку и сердце.

В ответ она рассмеялась.

– Не думаю, что это возможно. А вы когда-либо делали предложение женщине, сэр?

– Да, однажды, – меланхолически отозвался мистер Бруммель. – Но из этого ничего не вышло. Я узнал, что она ест капусту, – представляете? – и мне более ничего не оставалось, как прервать нашу связь.