Роковой секрет

– Комфортного?! Да я как собака на привязи! – Ее подбородок начинает дрожать. – Я хочу домой, – сдавленно шепчет она, едва сдерживая слезы, а я тону в колдовской силе ее глаз. В этих бездонных изумрудах с отблеском оливы ярким пламенем горит непокорность. Не в силах выдержать мой пристальный взгляд, Сола начинает мерить шагами комнату и судорожно растирать ладонями лицо. – Значит, буду пленницей… бред какой-то! – закусывая губу, снова пристально на меня смотрит и недовольно хмурит лоб. – Мне нужен телефон. Позвонить близким людям. Предупредить о бессрочном отпуске.

– Сола, мне не хочется, как ты выразилась, дрессировать тебя. Скажем так, отчасти это правда, потому что твоя непочтительность по отношению ко мне недопустима, и если не хочешь получить пылающую задницу, пересмотри поведение.

– Пересмотрю, если посчитаю это нужным.

Не могу сдержать усталой усмешки. Эта своенравная девчонка просто невыносима, но в то же время я на клеточном уровне питаюсь исходящими от нее искрами, пью ее жизненную силу, которая непрерывно вырывается наружу. Она – бурлящий сосуд непокорности, и я не знаю, стоит ли вообще усмирять этот вулкан. Ведь притягивает меня к ней именно внутренний огонь. Роксолана как коллекционный бурбон, а мгновение перед первым глотком и есть настоящий кайф. Это сладостное предвкушение чарующего момента заставляет ощущать себя живым и испытывать весь спектр эмоций. И сколько мучиться в этом чувственном томлении, выбирать только мне. Сола рядом, и я могу взять ее прямо сейчас, но не хочу упускать бушующий ураган, что каждый раз выносит меня за грань дозволенного. И не хочу сломать ее, окровавленными руками убить в ней жажду жизни. Да, это и неизбежно, но пока есть время, я буду наслаждаться каждым мгновением. Буду пить ее, словно эликсир молодости. Смеюсь сам над собой. Седина в голову, бес в ребро. Старый дурак поддался чарам молодой девчонки. Она так глубоко забралась в мою душу, которую долгие годы считал мертвой, что теперь я оказался в неизведанном плену.

– Тебе смешно? – хмурит она лицо, грозно скрещивая на груди руки. – Знаешь, что…

– Помолчи, Сола, – обрываю ее тираду нетерпеливым жестом. – Я знаю, что у твоей бабушки проблемы со здоровьем. – От резкой смены темы Сола на секунду каменеет, но потом ее глаза широко распахиваются, а поза напоминает оголенный провод под напряжением. Понимая, что сейчас бью в ее слабое место, с невозмутимым спокойствием продолжаю: – Хочу предложить тебе своего рода бартер.

– Откуда ты знаешь про мою бабушку? – растерянно спрашивает она и нервно теребит пальцы.

– Мне известно даже больше, чем тебе, девочка. Например, то, что она обманывала тебя, когда говорила, что принимает лекарства. – Сола шумно втягивает воздух. – Сейчас она в реанимации, но состояние стабильное.

– Ч-что ты такое говоришь… – она прикрывает рот ладонью, хлопая ресницами, и отрицательно мотает головой, – ты лжешь… Матвей каждый месяц посылал моей бабушке деньги на лекарства…

– Сола, – раздраженно выдыхаю, – ты еще не поняла, что мой сын просто тебя использовал?

– Какой кошмар! – Девушка обхватывает голову руками, пальцами зарываясь в волосы. – Нет, я не верю, он бы не поступил так со мной…

Я достаю из внутреннего кармана пиджака телефон и, набрав нужный номер, протягиваю ей.

– Позвони. Мне нет смысла врать, Сола, не нужно придумывать ложь, чтобы держать тебя здесь. Но я хочу договориться по-человечески, чтобы твое проживание было комфортным и для тебя, и для меня. – Трясу перед ней мобильником. – Звони. Надеюсь, после этого разговора ты поймешь, что я заслуживаю определенного доверия и уважения.

Девчонка неуверенно берет из моих рук телефон и подносит его к уху. Я удаляюсь из кабинета, давая ей время переварить информацию, которую она сейчас узнает.

Захожу в гостиную и замираю перед камином, сосредотачиваясь на играющих языках пламени. Завтра мне предстоит лететь в Америку. Грядет война с Каморрой, и мне потребуются сторонники. Здесь искать их небезопасно, как и доверять кому-либо, крысы-то еще не найдены. Мысленно настраиваюсь на то, что придется оставить Солу одну. И пусть она будет под контролем и круглосуточной охраной, внутри все равно неприятно свербит.

– Ушел в отрыв с новой игрушкой? – Ехидный вопрос Орнеллы разбивает вдребезги умиротворяющую тишину. – Не отвечаешь, не перезваниваешь. – Цоканье каблуков приближается, и вскоре тонкие руки обнимают меня со спины. – Я ведь скучаю, – мурлычет она мне на ухо и слегка прикусывает шею.

– Орнелла, тебе прекрасно известно, что я позвоню сам, когда ты мне понадобишься. – Расцепляю руки и поворачиваюсь к ней лицом.