Роковой сон Спящей красавицы

В следующем вложении под номером 7) – документ, написанный самой Марией Суровщиковой. Надо сказать, что именно этот документ стал настоящей удачей в моих поисках, на которую и надеяться не приходилось…» – напечатала Арина и снова принялась удалять последнее предложение. Она с трудом сдерживала эмоции. Но радость открытия сложно запереть в сухие казенные фразы отчета. Ей хотелось написать, что найденное письмо Суровщиковой, пусть и плохо сохранившееся, и пострадавшее от влаги, и с великим трудом расшифрованное, – это чудо, это грандиозная удача и, возможно, ключ к разгадке всей истории с кольцом. Ей хотелось поклониться в ноги любезной сотруднице хранилища, потому что если б не она, то Арина даже не обратила бы на него внимания, т. к. источник относился «к периферии» ее поисков. Адресованное некоему Николаю, по всей вероятности, близкому другу Марии Сергеевны, письмо было датировано июлем 1881 года. И к тому времени Суровщикова уже давно рассталась с Петипа, ушла со сцены и жила одна в Пятигорске. И вдруг как гром среди ясного неба – Суровщикова пишет о перстне, некогда принадлежавшем ее бывшему мужу:

«…любезный Николя, прошу тебя, пришли мне мое кольцо, что я позабыла у тебя, когда гостила в Долгино. Это есть так называемый талисман, доставшийся мне в счастливые, но недолгие годы моей жизни с Мариусом».

Следующая строчка была сильно размыта, и прочесть ее не удалось. Далее шли только фрагменты, обрывочные фразы, но зато какие (!):

«…давно Мариус привез, как будто бы из Испании…», «…любил это кольцо, никогда, сколько помню, с ним не расставался…», «в младые годы его отличало большое суеверие… и рассказывал мне о чудодейственной силе Фортуны, которая ему благоволит…», «но для меня по-прежнему остается самою большою загадкою то, что он вдруг решился передать свой перстень мне…», «…вообрази, Николя, когда я выст… на сцене, то замечала и на себе покровительство Фортуны…», «Нынче же счастье молодости прошло… забыта всеми…»

И последняя загадочная ее фраза, будто нарочно оборванная на полуслове:

«…может, теперь это кольцо повернулось ко мне своею обратною стороной и глядит на меня недобрыми глазами Фу…»

Так чьи же «недобрые глаза» так поглядели на несчастную Марию Сергеевну, если полгода спустя она скончалась от черной оспы в гостинице Пятигорска?!

Звучит жутко, почти зловеще… но в то же время загадочно и невероятно интригующе! Этот клубок загадок ей еще предстоит распутать…

Прервавшись на короткий перекур, Арина вернулась к компьютеру и вставила в отчет файл с последним из найденных ею документов. Это была опись вещей М. С. Суровщиковой, составленная после ее кончины. Все предметы из описи, согласно документу, перешли в собственность Мариуса Петипа. Он по-прежнему оставался ее законным супругом. В списке значилось всего несколько предметов, в том числе «мужской перстень-печать с двусторонней золотой гравировкой греческих фигур».

– Вот он, голубчик! И никакие не два! А один-единственный! – воскликнула Арина, все более утверждаясь в своем предположении. – А изображение в гнезде вырезано не из камня, а выгравировано на золоте! – Она еще раз мысленно поблагодарила далекого душеприказчика из Пятигорска, составлявшего эту опись, который не мог, да и не обязан был знать древнеримскую мифологию. – Стало быть, перстень один, а изображений – два! – и быстро застучала по клавишам.