Роковой сон Спящей красавицы

– Ну, да, да, да!!! Этот самый проклятый перстень! – со злостью отозвался он. – С него прошлым летом все завертелось, когда я в Монако отдыхал. Словом, мы тогда с Варей…

Было видно, что Аркадию трудно говорить. Иной раз искренность дается очень непросто. Он замотал головой и заговорил каким-то чужим, дрожащим голосом, который Ульянов даже не узнал. Дробот стал рассказывать историю появления этого перстня с самого начала, с того самого дня, когда познакомился с Замчинским. Говорил он, не в пример обычному, путано, сбивчиво, входя в какие-то мелкие, ненужные подробности. Рассказал он и про банкет, и про «лавку древностей», и про то, как восторженно Варенька приняла его подарок.

– Коль, ты пойми. С тех пор она никогда с ним не расставалась. Для нее это кольцо было настоящим сокровищем, все равно что икона или крестильный крест… Хотя, казалось бы, ничего особенного в нем нет.

Ульянов с искренним удивлением разглядывал фотографии перстня. «Из-за чего весь сыр-бор?!» В ювелирных делах он не очень-то разбирался, но по виду это было обыкновенное кольцо, пусть старинное, пусть золотое, явно не для тонких женских пальчиков. Да и камень в перстне – полудрагоценный. С языка его был готов сорваться вопрос, что означает Petits Pas, но Николай Николаевич не решился перебивать Аркадия, который, что-то вспоминая, продолжал говорить и говорить.

– Она его не носила, точнее, носила на цепочке как амулет или талисман… Я теперь вспомнил, что перед отъездом она при мне… Понимаешь, у меня на глазах! Его в сумку положила! Завернула в платочек и убрала! – слово «платочек» резануло слух, особенно из уст Дробота. – Женская сумка… отделение на молнии, в нем сверток… был, точно был, а теперь его нет! Просто так, случайно он ведь не мог исчезнуть?! Случайно не бывает!

– То есть это не случайная кража? – переспросил Ульянов.

– Вот! – Аркадий прищелкнул пальцами.

– Вещь дорогая?

– Да какая, к черту, дорогая! Если что и красть, то не его, а, допустим, серьги… У Вари в ушах – пятикаратники чистой воды. Вот они чего-то стоят. Нет, Коль, нет. Вопрос цены здесь – ни при чем! Пойми, не в деньгах дело!!! – внезапно выкрикнул Дробот и, взъерошив волосы, снова заходил кругами по кабинету. – К тому же с перепродажей наверняка возникли бы проблемы. Да-да, я так думаю. Нет, Коль, тут важно совсем другое, другое… Этот перстень… Из-за чего с ним Варя так носилась? Видел гравировку внутри? Принадлежал Мариусу Петипа. Кто он такой, надеюсь, тебе объяснять не надо? А потом вроде другим знаменитым танцорам. И вот еще, что важно, у них, у балетных, есть легенда… И не смотри на меня так! Да, легенда! По которой перстень передавался как реликвия, как залог успеха… ну или что-то в этом роде. А за этот самый успех, сам знаешь, они там все шизанутые…

– То есть друг друга загрызть готовы, – договорил Ульянов. – Значит, кольцо украли не для перепродажи?

– Точно! Точно! – вскинулся Дробот. – Эх, в голове – муть, туман, не спал, ничего не соображаю. А ты, Николай, чего молчишь! Давай рассуждай…

– Что ж, попробую… – кашлянув, сказал Ульянов, хотя после того, что рассказал ему Дробот, у него у самого в мыслях пошел туман.

– Давай, Коль, давай…

– Итак, из сумки Ливневой украдена вещь. Вопрос, каким образом совершена кража, мы пока оставим, а сосредоточимся на объекте кражи, – осторожно, с расстановкой начал Николай Николаевич. – Это антикварное ювелирное изделие. Уникальное кольцо. Но уникальность его может понять не каждый. А только ценитель, человек сведущий, близкий к театру, к балету. Так? – Он вопросительно посмотрел на шефа.

Тот воодушевленно закивал:

– Все так! Все правильно.

– А что, другие версии мы рассматривать не будем?

– Пока нет, – отрезал Аркадий. – Давай дальше!

– Хорошо. Как скажешь, – согласился Ульянов. – Так вот, этого ценителя… для простоты назовем его «танцор»… – и тут же внутренне осекся: «Какая, к черту, простота?!»

– Ну, пусть «танцор», и что?

– Судя по всему, его не интересует номинальная стоимость изделия, денежный эквивалент. Вероятно, для него, как и для Ливневой, кольцо – это талисман, ценная театральная реликвия, которой он хочет завладеть во что бы то ни стало. Исходя из логики… – Николай Николаевич остановился, мысли его забуксовали. «Какая, к черту, логика?! Разве работает логика, рациональность в иррациональном мире, в мире искусства?»

Он покосился на Аркадия, который с напряженным вниманием ловил каждое его слово.

– Пока трудно сказать, как «танцор» узнал, что искомая вещь находится именно у Варвары, что она постоянно носит ее с собой. Но все-таки он об этом узнал. Также с большой долей вероятности можно предположить, что преступление «танцор» спланировал заранее. Выяснив, когда и на каком транспорте Ливнева отправится в Петербург, он проник в поезд, подсыпал ей снотворное и выкрал перстень. Возможно, убийство как таковое он не планировал, поэтому и использовал реланиум… Впрочем, это пока только мои догадки…

– Правильно, Коль, хорошо излагаешь! А то ведь я тут ночью один бродил, думал, сойду с ума… – немного приободрившись, произнес Дробот.