Роковой сон Спящей красавицы

– Простите, я тут краем уха услышала о ваших проблемах… – смущенно начала она, – …и, наверное, лезу не в свое дело… Но у моей соседки… есть дочь. Так вот она именно тот специалист, о котором вы сейчас говорили. Театровед, кандидат наук, занимается историей музыкального театра… – Ульянов обернулся к ней, слушал, не перебивая, и она продолжила: —…Пишет книги, работает в Вахрушевском музее. Женщина блестяще образованная и серьезная, не чета нынешним финтифлюшкам…

– Фин-ти-флюш-ка! – прыснула Лена.

– Значит, легкомысленный, пустой человек, – объяснила Зоя Тихоновна.

– Вы ее хорошо знаете? – спросил Ульянов.

– Довольно хорошо.

– А сколько ей лет?

– Точно не скажу, думаю, между тридцатью пятью и сорока. Если хотите, Николай Николаевич, могу дать вам ее домашний телефон.

– Пожалуй, что да… – медленно протянул Ульянов.

– Я могла бы предупредить ваш звонок своим, а заодно узнать, в Москве ли она, а то вдруг тоже уехала.

– Хм, пожалуй. Почему бы и нет… – вдруг неожиданно согласился Николай Николаевич.

И Зоя Тихоновна, преисполненная чувством ответственности, удалилась.

Включив по телевизору новости, Ульянов прилег на диван в гостиной. Глаза его слипались. По-хорошему надо было бы поговорить, поиграть с дочерью, но он очень устал. Правда, Ленку это нисколько не смущало, она притащила на диван свои игрушки и играла прямо на нем. Куклы, медведи, зайцы ходили у него по груди и почему-то все время то дрались, то целовались. Чудная игра была, видно, затеяна специально для отца. Николай Николаевич лежал, улыбался, ему было покойно и счастливо.

Вскоре пришла Зоя Тихоновна и, положив на журнальный стол листок бумаги, на котором четким, аккуратным почерком были выведены телефон, имя, фамилия и даже адрес ее протеже, радостно сообщила, что та находится в Москве, хотя на самом деле у нее отпуск.

– Простите, Николай Николаевич, я не знала, что конкретно вас интересует, поэтому просто сказала, что нужна консультация. Я разговаривала не с ней самой, а с ее матерью.

– Спасибо вам большое, – произнес Ульянов, мужественно борясь со сном.

А Зоя Тихоновна продолжила: иногда из желания угодить она делалась чересчур многословной.

– Вы не сомневайтесь, это очень серьезный, знающий человек. Даже в отпуске трудится. Сейчас, кстати, ей поручили новую ответственную работу. Деталей я, конечно, не знаю, но, как мне сказала ее мать, работа эта связана с какими-то ар-те-фактами, – слово «артефакт» Зоя Тихоновна произнесла с расстановкой, четко артикулируя, – которые некогда принадлежали Мариусу Ивановичу Петипа.

Ульянова аж подбросило на диване. Целующиеся медведи и зайцы плюшевым градом осыпались с него на пол.

– Баааах! – звонко крикнула Ленка.

Зоя Тихоновна принялась собирать игрушки, а у Николая Николаевича в оба виска застучали чугунные молотки.

«И тут тоже Петипа? Почему вдруг? И что это за артефакт? Не перстень ли? Совпадение? Нет, таких совпадений не бывает. Любопытно, кто же поручил ей эту работу? Или она по собственной инициативе? И вообще, кто она такая?»

Пустив в ход один из своих многочисленных, наработанных годами приемов «непринужденной беседы», Ульянов минут за двадцать выудил из Зои Тихоновны все, что она знала о своих соседках, а также то, чего не знала, но о чем догадывалась.

Потом Ленку повели спать, а он удалился в кабинет, где сделал несколько телефонных звонков.

Во-первых, он позвонил Мелузову, который руководил службой наружного наблюдения, а во-вторых, старинному приятелю из Конторы. Тот с незапамятных времен сидел там «на учетах» и по старой памяти помогал Ульянову с информацией, когда ему требовалось «пробить» какого-то человечка.

Таким образом, уже на следующее утро на столе Николая Николаевича лежала копия личного дела А. И. Савиновой, где вся ее биография, все тридцать девять лет жизни были видны как на ладони. Отдел «учетов» работал без сбоев.

Итак: имя, фамилия, отчество, год, место рождения, прописка, школа, университет, замужество, развод, аспирантура, второе высшее и, наконец, последнее место работы, Театральный музей Вахрушева. Далее шла информация, предоставленная отделом кадров музея: назначение на должность, с окладом согласно штатному расписанию, справки о временной нетрудоспособности, взыскание за опоздание, объяснительные записки, внеочередной отпуск, благодарность за проведение мероприятия «Ночь в музее», другая благодарность, новая должность с повышением, денежная премия за организацию научной конференции…

Да, похоже, научные заслуги Савиновой ни у кого не вызывали сомнений. Но вот последний документ был как гром среди ясного неба: заявление об уходе по собственному желанию, подписанное три дня назад!

«Получается, это у них ЧП произошло, экспонат на выставке украли… – размышлял Николай Николаевич, быстро сопоставив два последних события, кражу и увольнение. – Стало быть, Савинова сама уволилась. Или ей предложили? Формулировка гладкая, а могли бы и за халатность…»

Ульянов долго, внимательно вглядывался в фотографию женщины.