Роковые иллюзии

Именно в то время, когда Маккарти писал одну из самых отвратительных глав в современной политической истории Америки, Орлов завершил работу над русским вариантом своей рукописи. Затем он столкнулся с проблемой, с которой сталкивается каждый начинающий автор: найти издателя. Совершенно очевидно, что рассылать мемуары по собственной инициативе было бы слишком рискованно, и поэтому он решил посоветоваться с Максом Истманом, чьи работы по истории русской революции Орлов изучал в Кливлендской библиотеке. В конце 1950 года он отправился в Нью-Йорк, чтобы проконсультироваться с Истманом, который когда-то сам был последователем Троцкого в Советском Союзе и там женился на сестре Николая Крыленко, начальника Орлова в период его работы в Москве в Верховном суде. Впоследствии Истман стал одним из самых открытых американских критиков сталинизма и выдвинулся в кругах интеллектуалов правого крыла. Поэтому бывший генерал НКВД проявил осторожность, представившись не как автор, а как его доверенное лицо. Прочитав рукопись, Истман провозгласил ее «великолепной» и предложил свои услуги в качестве переводчика и редактора за треть авторского гонорара[735]. В то время финансовое положение Орловых становилось ненадежным, но, поразмыслив в течение двух дней, они отклонили предложение Истмана из-за слишком высокой цены. Вместо этого Орловы решили перевести книгу своими силами. Возвратившись в Кливленд, он решил ускорить этот процесс, занявшись изучением машинописи и записавшись на годичные секретарские курсы в марте 1951 года в «Дайк энд Спенсериан колледж»[736]. Пока они совместными усилиями перерабатывали рукопись в гладкий текст на английском языке, у них оставалось все меньше и меньше денег. Впоследствии они будут рассказывать ФБР, что часто их ежедневный рацион состоял из кукурузных хлопьев, самого дешевого продукта питания, и что они вынуждены были добывать деньги, закладывая одну за другой самые ценные из немногих своих вещей. Последней была отдана в залог фотокамера, принадлежавшая их дочери. Когда летом 1952 года у них не осталось ничего, что можно было бы заложить, Орлов поехал в Нью-Йорк, чтобы повидаться со своей кузиной из семейства Курников, г-жой Флоренс Келлерман, у нее дома на Джерард-авеню, в Бронксе. Она дала ему 1000 долларов, которые, как позднее сообщила ФБР, одолжила ему, потому что «он был ее родственником и сказал, что деньги нужны ему на расходы». Г-жа Келлерман добавила, что он возвратил ей всю сумму после публикации книги[737].

В то время как Орлов посещал в дневное время курсы машинописи, а по ночам помогал жене перепечатывать перевод рукописи, Маккарти, выдвинув новые обвинения, подлил масла в огонь антикоммунистической кампании в США. Дополнительный импульс этой кам-| пании придала ошеломляющая серия судебных процессов над шпионами. Маккарти предупредил о массированных шпионских операциях против Соединенных Штатов под руководством МГБ (министерство государственной безопасности), которое в 1946 году приняло: на себя обязанности НКВД. Оно превратилось в КГБ только после смерти Сталина в 1953 году. «Красная шпиономания» началась в 1950 году, когда британский физик немецкого происхождения Клаус Фукс признался в том, что передавал в Москву секреты атомной бомбы. Он указал на химика из Филадельфии, Гарри Голда, как на одного из американцев, используемых советскими для связи. Расследование по делу Голда вывело ФБР на Дэвида Грингласса, бывшего механика армии США из лаборатории ядерного оружия в Лос-Аламосе. Он, в свою очередь, назвал своего зятя Джулиуса Розенберга и его жену центральными фигурами в шпионской сети, передававшей Москве ядерные секреты. Еще одним из дюжины подозреваемых советских агентов в связи с делом Розенберга был Мортон Собелл, но его соучастник, Моррис Коэн (который, как показывают архивы НКВД, был завербован Орловым в Испании), бежал из страны вместе со своей женой Лоной, прежде чем его успели допросить в ФБР[738].