Роксана. Детство

— Знаешь, я тут подумала… Тебе же, скорее всего, понадобится магомеханник для установки, наладки и ремонта техники? — разминая между пальцами подсушенный стебель душистой травы, спросила девушка.

— Думаю, да. У тебя есть кто-то на примете? — навострила я ушки.

— Если мне позволят воспользоваться магопочтой, то через несколько дней смогу тебе сказать более точно, — пообещала Прасковья, уводя меня из сушильни. — Нельзя здесь долго находиться, а то надышимся ароматом и голова разболится.

До самого обеда мы бродили по парку, заглядывая в самые дальние углы. Подруга — удовлетворяя своё любопытство и знакомясь с новым местом, а я в надежде отыскать источник. Отчего-то мне казалось, что это должен быть родник, притаившийся в кустах, на что целительница только плечами пожала:

— С чего ты это взяла? Местом силы может быть что угодно: большой камень, незаметный провал в земле, старое дерево или пещера… Ты давно медитировала? Тебе некогда? Ну-ну… Советую всё же найти время и не пропускать занятия, чтобы войти в контакт с этим местом и тогда, я уверена, ты найдёшь источник.

После обеда Прасковья ушла в свою комнату разбирать вещи, а меня Глафира заставила перемерить почти весь имеющийся в наличии гардероб. Для себя бабушка выбрала серо-голубое платье в стиле ампир, с широким серебристым поясом под грудью, с рукавами фонариком чуть ниже локтя. Помню, как тётушка Жени́ убеждала княгиню, морщившую носик на непривычную модель, что это самый модный в нынешнем сезоне фасон и душенька Глаша в своей деревне просто отстала от моды.

Моё платье было уменьшенной копией бабушкиного. Различие было в цвете — мне выбрали ярко-голубой — и в длине рукава. Фонарики едва прикрывали плечи, оставляя руки открытыми. Шёлковые белые чулочки и атласные башмачки с лентами тоже ждут своего часа.

— На приёме мы должны выглядеть так, чтобы у хана даже тень сомнения не могла возникнуть, достойны ли мы владеть поместьем. Покажи руки, — я повертела перед лицом бабушки ладошки. — Роксаночка-детка, это невозможно! Я понимаю, что тебе непременно надо всё потрогать и везде сунуть свой любопытный нос, но руки княжны должны быть ухоженными, а не исцарапанными, словно ты с кошками дралась.

Призвав на помощь целительницу и Надию, бабушка занялась моей внешностью. Правда, женщины тут же и Глафиру рядом со мной усадили, мотивируя это тем, что красоты много не бывает.

Маска для волос, восстанавливающая цвет и придающая блеск. Маска для лица, нейтрализующая загар и плебейское обветривание кожи. Маска для рук, заживляющая, смягчающая, отбеливающая.

— Ба, ты меня, случаем, в гарем продать не планируешь? — пошутила я, когда с лица смыли одну маску и готовились наложить следующую. — Мне же всего десятый год, а ты меня словно на смотрины готовишь.

Расслабившаяся в заботливых руках Прасковьи и экономки, Глафира ответила что-то невнятное. Вместо неё я услышала подругу:

— Не ворчи. Помни, что встречают по одёжке.

Высушенные и расчёсанные волосы мы ещё полчаса натирали шёлковыми платками.

— И в солнечном свете, и при свечах наши причёски будут сиять, — пообещала бабушка, заплетая мне косу на ночь. — Ложись пораньше, завтра разбужу на рассвете.

И ведь разбудила!

Ох, нелёгкое это дело, на приёмы ходить. Завтрак был наилегчайший: чашка чая, яйцо всмятку, тост, смазанный тонюсеньким слоем мёда. Чтобы не захотелось в уборную не ко времени.

Потом Глафира с Полиной трижды переделывали мою причёску, не зная, на чём остановиться. То ли косы, уложенные колечками над ушами, оставить, то ли локоны завить на разогретые щипцы. Остановились на многоступенчатой причёске «Мальвина», многократно перевитой лентой в тон кушака, завязанного под грудью, и показывающей всем красоту моих волос.

Со своей причёской бабушка поступила куда как проще, укрыв гладко зачёсанные и собранные в тугой узел косы лёгким шарфом, уложенным на голове чалмой.

За час до назначенного срока мы были полностью готовы. Трижды проверены все шпильки, застёжки, булавки. В сумочках, висящих на запястье, носовые платки, веера и на всякий случай нюхательная соль. На диване рядом с бабушкой ларец, приготовленный для передачи хану.

— Хуже нет ждать и догонять, — ворчала я, прохаживаясь по гостиной и не зная, чем себя занять.

Присесть мне не разрешили — платье могло помяться.

В тот момент, когда большие каминные часы прозвонили десятый раз, в центре комнаты замерцал воздух. В центре овала образовалось отверстие, которое с каждым мгновением разрасталось всё больше, отрывая вид на зал, без меры украшенный позолотой. И пока проход не открылся полностью, люди, стоящие с той стороны, смотрели на нас, а мы разглядывали их.

Наконец-то граница перехода засветилась ровным белым светом, говорящим о том, что портал открыт полностью и мы можем идти.

— Княгиня Глафира Верхосвятская с княжной Роксаной! — торжественно объявил кто-то, и бабушка, а за ней и я, ступили на полированные мраморные плиты зала приёмов во дворце шаха Кирима.

Глава 3

Я ошиблась.