Роксана. Детство

Зал, куда мы вышли из портала, был не для приёма, а для ожидания аудиенции. Осматриваясь, я удивилась размерам помещения. В прошлой жизни я не единожды бывала в Крыму и проехать мимо Бахчисарая — бывшей резиденции крымских ханов, конечно же, не могла. Больше всего там меня удивили крохотные залы — это если сравнивать с Зимним дворцом или даже неподалёку раскинувшимся у моря Воронцовским. Дворец в моём понимании это нечто монументальное и впечатляющее объёмами, поэтому когда я увидела симпатичный уютный особняк, очень удивилась.

Вот сейчас, как я понимаю, мы или не в Бахчисарае, или ханский дворец в этом мире совсем иной архитектуры. Здесь светлее, просторнее, богаче. В зале ожиданий толпится человек тридцать, и при этом не тесно, не душно и свободного места достаточно. Что не могло не радовать.

Первым к нам подбежал некий господин, представившийся советником хана Кирима. Он попросил наши документы на поместье, объясняя это тем, что необходимо проверить подлинность и наличие всех подписей-печатей. Отдали, не драться же с ним. Хоть и боязно было — вернут ли…

Едва успели перевести дух, как подошёл высокий статный мужчина с идеальной военной выправкой, но в штатском мундире глубокого чёрного цвета с богатым золотым шитьём по воротнику, обшлагам и клапанам карманов, что говорило о высоком статусе чиновника.

— Княгиня, княжна, — господин почтительно склонился над ручкой Глафиры. — Позвольте представиться: граф Николай Иванович Горонцов, действительный тайный советник коллегии иностранных дел, посол Великорусской империи при дворе хана Кирима. Сегодня буду сопровождать вас на аудиенцию, представлять правителю и при нужде послужу переводчиком.

При последних словах граф чуть иронично улыбнулся. Бабушка в ответ на самопрезентацию вежливо склонила свою прекрасную гордую голову, а я сделала книксен.

— Ваше Сиятельство, вы позволите забрать у вас ларец? Мне кажется, он достаточно тяжёлый, — предложил посол и, посмотрев чуть в сторону, слегка повёл бровью.

В ту же минуту рядом с нами материализовался «юноша пылкий со взором горящим», который, согласно уставу, ел начальство глазами.

— Мишель, друг мой, возьмите этот ларец и следуйте с ним за княгиней как самый верный паж, — сказал он, а я чуть было не застонала.

Вот как можно так изящно приказать, что парнишка не только не обидится, что его носильщиком назначили, но будет счастлив исполнять поручение? Эх, мне бы так научиться.

Глафира, освободившись от ноши, не сдержала едва слышный вздох облегчения. Всё же амулетов было много и вместе они весили немало.

— Ваше Сиятельство, — обратилась было бабушка к графу, но тот, умоляюще сложив руки, перебил её:

— Княгиня, сделайте милость, обращайтесь ко мне по имени-отчеству.

— Тогда пусть это будет взаимно, — с легким кокетством ответила женщина и — ей богу, я это видела! — стрельнула глазками в посла. Потом, как ни в чём ни бывало, продолжила: — Милейший Николай Иванович, что нам следует знать, дабы не нарушить местные правила и обычаи?

— Ничего такого, что сильно разнится с этикетом двора Его Императорского Величества. Хан прогрессивный правитель, получивший образование в Британи. Он и русский язык неплохо знает, но говорит с сильным акцентом, стесняется этого, поэтому предпочитает, чтобы его озвучивали переводчики. Единственная особенность: к хану следует обращаться «Благороднейший» или «Величайший».

У Глафиры едва заметно дернулись уголки губ, но опытный дипломат заметил эту невольную мимику и прокомментировал, понизив голос:

— Что поделать, Глафира Александровна, местный колорит.

В это время распахнулись двери, и церемониймейстер объявил:

— Княгиня и княжна Верхосвятские, наш благороднейший господин хан Кирим готов говорить с вами!

Твою ж… — чуть было не вырвалось у меня. Понтов-то, понтов… Зато сразу понятно, что кланяться надо пониже, говорить послаще и обещать побольше.

— … так как моя внучка в этот скорбный момент оказалась единственной ведуньей, находившейся рядом, Алтын-апа вынуждена была сделать её своей наследницей, — так закончила объяснение невероятного события Глафира. После чего, сделав книксен, попросила: — Позвольте ещё сказать, Благороднейший? — Хан милостиво шевельнул пальцами. Княгиня слегка повернула голову, и Мишель ей в руки вложил ларец, полный рабочих артефактов. — Мы с внучкой хотели бы передать вам эту шкатулку. Не знаю, как она оказалось в доме, но такое сокровище нам ни к чем. Вы же, руководствуясь вашей величайшей мудростью, уверена, найдёте содержимому достойное применение.

И как только губы не слиплись от этой патоки? — подивилась я велеречивости бабушки, понимая, что во дворце это норма общения.