Роксана. Детство

— А я думаю, с медитации. Чтобы что-то получилось, чтобы природа откликнулась и стала помогать, тебе необходимо сродниться с местом, почувствовать его и душой, и телом. Ты же видишь, как твоя усадьба изолирована от окружающих земель. Тут особый мир, со своей силой, с особой аурой. Почувствуй его.

Я понимала, что всё, что говорит подруга, верно, но не в моём характере ждать, когда что-то сложится. Хочется поскорее всё взять в свои руки, закрутить, завертеть так, чтобы я чувствовала движение. Так было в моей прошлой жизни: увидела, придумала, воплотила. И в этом мире так же действовать начала — строительство ледников организовала. Разве плохо?

— Может быть, и хорошо, только основы нет. Когда строишь, фундамент нужен. Так? Помни, что ты ведунья, основа твоей жизни связь с природой, иначе может получиться не так, как должно, — погладила меня по руке Прасковья.

— Да поняла я, поняла… — ответила я с лёгким раздражением, слегка дёрнув плечом. Трудно идти поперёк себя. Хоть и согласна с целительницей полностью. — А ты чем займёшься?

— Так уже…

Моему вниманию был представлен список средств, изделий и продуктов, в которых можно использовать все производные лаванды: эфирное масло, гидролат, сушёные цветы, измельчённые стебли и листья.

— Ого! Даже в варенье добавлять можно? — не переставала удивляться я, получала утвердительный ответ и снова спрашивала: — Ты знаешь, как делают мыло?

— Ксана, успокойся. Зельеварение часть моей специализации, поэтому было бы странно, если бы я этого не знала. Пойдём отдыхать…

— Ой, давай ещё погуляем, — смутилась я.

— Ты поссорилась с Глафирой Александровной? — встревожилась подруга.

— Нет. У нас гость. Пусть пообщаются.

— Тогда пошли к морю. Ляжешь на бережке, помедитируешь под шум волн. А мы с Дружком будем беречь твой покой.

До пляжа мы не дошли. На том самом месте, где меня десять дней назад — бог мой, всего-то декада прошла, а кажется, что не меньше года — остановила ведьма, нас окликнула Глафира:

— Девочки, а куда вы? Сейчас ужин подадут.

За столом бабушка была рассеяна и задумчива. Её взгляд время от времени устремлялся в дали неведомые, и она замирала, не донеся пустую вилку до рта.

Прасковья, поймав мой взгляд, вопросительно подняла брови, словно спрашивая: что с ней? В ответ я только хитро улыбнулась и пожала плечами.

— Может, мне причёску сменить? — вдруг без всякой видимой причины спросила Глафира. — Что сейчас модно, девочки?

Челюсть я всё же не удержала. Никак не думала, что такое сильное впечатление произведёт посол на мою бабушку. А вот поди ж ты…

— Об этом лучше всего у тётушки Жени́ справиться, — ответила я с деланным равнодушием, а потом спросила: — Ба, а вы прежде с Николаем Ивановичем знакомы не были?

Щёчки женщины внезапно заалели, словно я нечто крайне неприличное спросила, но многолетние навыки самоконтроля помогли Глафире прийти в себя.

— Да где бы нам встретиться можно было? Он-то при дворах еурапейских службу нёс, то в Коллегии своей в Москаграде заседал, теперь вот в ханстве Гиримском… Даже их поместье родовое от нашей губернии далече. Под Самарьей семья его проживала. Хоть и родовитые, но наследовать Николай Иванович мог только титул, потому как второй сын. Вот и стал настойчиво по статской линии продвигаться, — княгиня рассказывала так, словно успела выучить биографию князя Горонцова наизусть. Похоже, увлеклась моя бабушка не на шутку. — Кстати, господин посол на будущей неделе пригласил нас на морскую прогулку. Сказал, что наймёт яхту и зайдет за нами прямо в бухту. Ах, это так романтично! Поедемте кататься, девочки?

И вновь щёчки раскраснелись, глаза возбуждённо, предчувствуя скорое приключение, блестят.

Мы с Прасковьей переглянулись и только плечиками пожали. Кто ж знает, что через неделю будет. Может, шторм налетит или ещё что случится.

Меня в море вообще не тянуло. Купаться в тёплой воде у берега — с радостью, а вот путешествовать на любом плавательном средстве — увольте. Сильнейшая морская болезнь преследовала меня всю прошлую жизнь. Странно было то, что ни в автомобилях, ни в самолётах меня не укачивало, а на воде становилось нехорошо, даже в лодочке по парковому пруду прокатиться не могла. Не хотелось бы портить бабушке отдых, пытаясь узнать, подвержена ли я в этой жизни такому недугу.

— Время покажет, — рассудительно ответила Прасковья. — Решим ближе к назначенной дате.

Но Глафира, по-моему, погрузившись в мечты, не услышала ответа.

— Как думаешь, что с ней? — понизив голос до шёпота, спросила у меня подруга во время вечерних посиделок в гостиной.

Бабушка музицировала, наигрывая нечто лиричное на рояле, мы делали вид, что занимаемся рукоделием.

— Влюбилась, — с нежностью глядя на опекуншу, ответила я.

— Объект-то хоть достойный? — обеспокоилась подруга, сама недавно пережившая душевную травму. — А то знаешь сколько ныне проходимцев развелось. Вдруг повёлся на твоё наследство и решил через Глафиру Александровну к нему подобраться.

— С виду дядька солидный — титул, статус… Посол опять же… А там кто его знает, — вздохнула я.