Роль читателя. Исследования по семиотике текста

Предположим теперь, что перед нами метафора, метонимическое основание которой неочевидно, например «selva oscura» («темный лес») в строке Данте[173]. В данном конкретном случае семантическая необходимость, связывающая «(пере)носитель» (the vehicle) (означающее – «лес»), относящийся к области физической географии, с той моральной сущностью, которая составляет «(пере)носимое» (the tenor), остается сокрытой, во всяком случае настолько, что позволяет играть в различные герменевтические игры, нацеленные на нахождение надежной интерпретации, достоверного чтения. Что же очевидно с самого начала? Очевидна ритмико-фонетическая необходимость на уровне означающих – другими словами, необходимость, обусловленная метром и рифмой, которые делают «обоснованным» («основания» тут – «музыкального» свойства) появление такого означающего, как / selva oscura /, в связи с такими означающими, как / dura / («суровый») и / paura / («страх», «ужас»). Наряду с возможным, но пока еще не выясненным отношением на уровне формы содержания мы ясно видим отношение на уровне формы выражения, и именно это заставляет нас верить, что должно быть также и некое соотношение на уровне формы содержания. Эта метафора – «стóящая», «красивая», потому что она предвозвещает семантическую необходимость еще до того, как эта необходимость определяется и обнаруживается.

В каких же случаях метафора оказывается «вводящей в заблуждение» («фальшивой») или «провальной»? В тех, когда недостаточная необходимость на уровне формы выражения сочетается с несоизмеримой дистанцией между «(пере)носителем» и «(пере)носимым» на уровне содержания, при том что количество новой информации оказывается разочаровывающе малым. Таковы многие метафоры в текстах барокко.

Например, в сонете Артале[174], посвященном Марии Магдалине, ее волосы названы / fiumi / («реки»[175]), что, несомненно, обусловлено необходимостью на уровне формы выражения: рифма необходимо связывает / fiumi / («реки»), / lumi / («светильники», «светочи»[176]) и / allumi / («озаряет»):

L’occhio e la chioma in amorosa arsura
Se’l bagna e’l terge, avvien ch’amante allumi
Stupefatto il fattor di sua fattura;
Ché il crin s’è un Tago e son due Soli i lumi,
Prodigio tal non rimirò natura:
Bagnar coi Soli e rasciugar coi fiumi[177]

.

Но эта необходимость лишь побуждает искать метонимическую связь между реками и волосами. Когда же эта связь обнаруживается (отчасти благодаря одной из предыдущих строк, подготавливающей метафору сравнением), мы видим, что сема «текучесть», которая могла бы объединять эти две семемы, довольно периферийна по сравнению с семами, которые противопоставляют эти семемы друг другу: волосы на самом деле – сухие и твердые, а реки – влажные и жидкие. Правда (продолжая разговор об уровне содержания), мы вправе сказать, что семантическая необходимость слова / fiumi / могла бы быть усилена противопоставлением слову / soli / («[два]солнца»), которое метафорически замещает слово / occhi / («глаза»). Однако, поскольку очевидно, что связь между глазами и / soli / («солнцами») столь же мало «необходима», как связь между волосами и реками, а два промаха в сумме не дают одно попадание, то и две «необходимости», слабые каждая сама по себе, не составляют вместе большей «необходимости», даже если они и образуют хиазматическое противопоставление в контексте, полном метафор.

Иными словами: от формы выражения мы ожидаем, что она обеспечит нам предполагаемую или предлагаемую семантическую необходимость; а от формы содержания мы ждем, что эта необходимость, будучи явленной, каким-то образом обогатит наше знание – или знание об означаемых сообщениях, или же знание об операциональных возможностях кода.