Роль моделей в теории познания

Конечно, нельзя закрывать глаза на тот факт, что в XIX в. метод моделей применялся в рамках механистического мировоззрения, которое абсолютизировало механическое движение и соответствующую форму законов природы. И хотя Максвелл действительно не придавал своим моделям буквального значения, тем не менее он использовал их как механический способ взаимодействия между материальными частицами, существующий в природе. Он писал по поводу одной из своих моделей эфира: «Попытка, которую я тогда сделал, не должна приниматься за большее, чем она есть на самом деле, а именно наглядное доказательство, что может быть придуман механизм, способный установить связь, механически эквивалентную фактическому соединению частей электромагнитного поля. Проблема механизма, необходимого для установления данного рода связи между движениями частей системы, всегда допускает бесконечное число решений. Из этих решений некоторые могут быть более грубы или более тонки, чем другие, но все они должны удовлетворять общим условиям механизма как целого»6.

Так понимали модель почти все выдающиеся естествоиспытатели XIX в., которые использовали метод построения моделей как важное орудие познания, – не только Д. Максвелл, В. Томсон, но и Г. Лоренц, Г. Герц, Н. А. Умов и многие другие. Правда, английские физики больше стремились к построению физических или механических моделей, состоящих из зубчатых колес, блоков, маховиков, нитей, волчков, жидкостей, вихрей и т.д. и претендующих на более или менее наглядную (в широком смысле слова) имитацию изучаемых объектов, между тем как немецкие физики Г. Герц и Г. Гельмгольц большое значение придавали построению символических моделей, хотя и не выдвигали, по признанию последнего, принципиальных возражений против методов их английских коллег. Но и те, и другие относили свои модели к объективному миру, считая их так или иначе образами, воспроизводящими объективно существующие явления и процессы.

Так, например, Герц, на которого часто ссылаются неопозитивисты, подобно тому, как полвека тому назад его старались завербовать в союзники кантианцы и махисты, в действительности, несмотря на некоторую непоследовательность, занимал в этом вопросе материалистические позиции. Считая научные модели образами (Bilder) и требуя от них сходства с природой, состоящей в совпадении (соответствии) логически необходимых следствий этих образов с естественно необходимыми следствиями отображаемых предметов, Герц писал: «Если нам удалось создать из накопленного до сих пор опыта представления требуемого характера, то мы можем в короткое время вывести из них, как из моделей, следствия, которые сами по себе проявились бы во внешнем мире только через продолжительное время или же были результатом нашего вмешательства… Образы, о которых мы говорим, являются нашими представлениями о вещах»7. И хотя модели, о которых говорит Герц, носят абстрактный характер и, быть может, даже совпадают с теориями, они не относятся к описанию опыта или внутреннего мира субъекта, а являются отображением независимо от человека существующей действительности, которая, как подчеркивает немецкий физик, существует объективно и является еще более многообразной, чем многообразие мира, непосредственно доступного нашим органам чувств.

Глубокий материалистический анализ сущности роли моделей в научном познании содержится в трудах Н. А. Умова. В своих многочисленных работах философского, методологического характера Умов рассматривает построение моделей как важнейшее средство познания явлений объективного мира, и в особенности тех, которые не даны нам непосредственно, не ощущаются нами и «для ощущения которых у нас не имеется специального органа». Такими объектами, которые не даны нам непосредственно, являются, например, электромагнитные поля (за исключением света), психические явления и т.д.

Метод построения моделей сводится, по словам Умова, к следующим двум положениям: «Во-первых, всякое непостижимое явление, т.е. имеющее такие стороны, для ощущения которых наши органы чувств недостаточны, связывается с вполне определенной группой доступных нам ощущений, представляющей необходимый и достаточный признак явления. Во-вторых… мы строим механические модели явления, причем употребляемые нами рациональные методы дают возможность включать в эти модели механизмы-аналоги внечувственных сторон»8.

Согласно Умову, модели – это наглядные образы, картины, панорамы и т.д. Отмежевываясь от картезианского механицизма, он подчеркивал, что механические модели с их зубчатками, маховиками, волчками и т.д. – это только образы, сходные с изучаемыми объектами, аналогии, не выражающие полностью их сущность. Метод построения моделей не есть прерогатива одной только физики.