Ролан Барт о Ролане Барте

Читая любую классификацию, вы испытываете желание самому занять место в этой таблице: где ваша клетка? Сначала вы как будто находите ее; но постепенно, подобно тому как разваливается статуя или разглаживаются складки рельефа, или же как у Гарпо Маркса, пьющего воду, исчезает фальшивая борода, — постепенно вы перестаете поддаваться классификации, и не из-за какой-то особо яркой индивидуальности, а, наоборот, потому, что проходите через все полосы спектра; вы соединяете в себе так называемые различительные признаки, которые, соответственно, уже ничего и не различают; оказывается, что вы одновременно (или попеременно) страдаете обсессией, истерией, паранойей и еще перверсией (не говоря о любовных психозах) или же сочетаете в себе все упадочные философские течения: эпикурейство, эвдемонизм, азианизм, манихейство, пирронизм.

«Все в нас происходит оттого, что мы являемся собой, все время собой, и ни минуты не одинаковы»

(Дидро, «Опровержение Гельвеция»).

Партитивностъ

Мелкобуржуазное — предикат, который можно приклеить к любому субъекту; от этой беды не защищен никто (что и нормально: через это проходит вся французская культура, отнюдь не только книги): в рабочем, менеджере, профессоре, студенте-бунтаре, партийном активисте, в моих друзьях X. и Y. и, разумеется, во мне самом есть нечто мелкобуржуазное [il у a du petitbourgeois]; этакая массовая партитивность. Но ведь есть и еще один языковой объект, отличающийся таким же подвижно-паническим характером и фигурирующий в теоретическом дискурсе как чистая партитивность, — это Текст: я не могу сказать, что то или иное произведение является Текстом, в нем лишь может быть нечто от Текста.

То есть Текст и мелкобуржуазность образуют одну и ту же мировую субстанцию, в одном случае вредную, в другом - воодушевляющую; у них одна и та же дискурсивная функция — функция универсального оператора ценности.

Батай и боязнь

В общем и целом Батай мало затрагивает меня: что мне его смех, религиозность, поэзия, насилие? Что я могу сказать о «сакральном» или «невозможном»?

Но стоит мне совместить весь этот (чужой) язык с волнением, которое у меня носит имя боязни, как я покорен Батаем: тогда все написанное им описывает и меня — это точно обо мне.

Интертекст	Жанр	Произведения
(Жид)	(желание писать)	-
Сартр Маркс Брехт	социальнаямифология	«Нулевая ступень» Статьи о театре «Мифологии»
С оссюр	с емиоп от ия	«Основы семиологии» «Системамоды»
Соллерс Юлил Пристава Деррида Лакан	текстуальность	«3/Z» «Сад Фурье, Лойопа» «Империя знаков»
(Ницше)	моральность	«Удовольствие от текста» «Р. Б. сам о себе»

Замечания: 1. интертекст — это не обязательно область влияний, это скорее музыка фигур, метафор, мыслеслов; означающее как сирена; 2. моральность следует понимать как прямую противоположность морали (это мышление тела в форме языка); 3. сначала выступления (мифологические), затем фикции (семиологические), а потом осколки, фрагменты, фразы; 4.

разумеется, от периода к периоду есть наложения, возвраты, сближения, пережитки; обычно такую связующую роль играют журнальные статьи; 5. каждая фаза — реактивна: автор реагирует либо на окружающий его, либо на свой собственный дискурс, когда тот и другой становятся слишком плотными; 6. как клин клином вышибают, так и перверсия вытесняет невроз: на место морально-политической обсессии приходит легкий приступ научного бреда, а тот в свою очередь завершается перверсивным наслаждением (на фоне фетишизма); 7. разбивка времени и творчества на эволюционные фазы, хоть и представляет собой воображаемую операцию, позволяет включиться в игру интеллектуальной коммуникации: становишься постижимым для ума.

Благотворное воздействие фразы

X. рассказывает мне, как однажды решил «освободить свою жизнь от несчастных любовных страстей», и эта фраза показалась ему такой складной, что едва ли не компенсировала ему все те неудачи, которые ее вызвали; тогда он решил (и мне посоветовал) почаще пользоваться тем запасом иронии, который содержится в языке (эстетическом).

Политический текст