Роли леди Рейвен. Том 1 (СИ)

Вдова держателя паба выглядела, как и подобает вдове. Вся в черном, в руках – измочаленный платочек, в глазах – тоска и скорбь, в поджатых губах – недовольство. То ли нерасторопностью полиции, так и не нашедшей убийцу дорогого супруга, то ли визитом в неурочный день и час. На меня она смотрела с гремучей смесью одобрения и скепсиса, но, как и полагается почтенной даме, ни на словах, ни интонацией ни одно из обуревавших ее чувств не высказала, пригласила нас в гостиную и приказала подать чай.

– Я прошу прощения, что вам снова приходится переживать все события в связи с моим визитом, – произнесла я, пристроив на коленях блокнот и карандаш. – Но мы имеем все основания полагать, что убийство вашего супруга связано с чередой столичных убийств и, более того, может дать ключ к разгадке личности убийцы. Не могли бы вы припомнить во всех мельчайших подробностях тот день, когда на вашего супруга напал сумасшедший с ножом?

– А я знала, что это не совпадение. – Дама поджала губы и бросила красноречивый взгляд на главного констебля. – Дело было в субботу вечером, мы были приглашены на ужин к родителям Жерома. Они живут почти на выезде из города, тихое, спокойное место. И как раз прошли Пастырскую улицу. Этот человек шел нам навстречу, по другой стороне улицы. Я не обратила на него особого внимания сначала, идет шатаясь и спотыкаясь, но мало ли таких шатающихся в городе в пятничный вечер, верно?

Не знаю, как в Тарнхиле, а в Карваноне в любой вечер таких шатающихся пруд пруди, места просто знать надо. Впрочем, мне как леди это знание, конечно же, не полагалось, поэтому я просто кивнула.

– Мой Жером, знаете ли, был мужчиной могучего телосложения, сколько раз сам пьяные драки в заведении растаскивал, не гнушаясь руки о чужие телеса попачкать, так что волнительно мне не было. Даже когда этот человек, в очередной раз споткнувшись, повернулся и начал пересекать улицу, направляясь к нам. И бормочет себе под нос что-то невнятно, бормочет. Будто, знаете, и не на нашем языке-то. Но я подумала, мало ли чего примерещится, а он, может, денег хотел поклянчить или дорогу спросить? Он уже в пяти футах был, как я вдруг смотрю – боже правый! – да у него нож в руке блестит, махонький такой. И как завизжу! Жером от неожиданности ему ка-ак засветит. Нож по камням, муж его как увидел, разозлился, ну и увлекся малость. А мимо друзья его как раз проходили… – Вдова многозначительно замолкла. Пояснения о том, что случилось дальше, и правда не требовались. Выдержав драматическую паузу, она продолжила: – Я просила Жерома полицию вызвать или в участок его оттащить, пусть бы разбирались, чего всякая пьянь на честных людей кидается, да ему уж больно не хотелось на ужин опоздать. Не послушал меня, теперь уже опаздывать и не придется…

Она замолкла на мгновение, словно припоминая, все ли рассказала, и закончила:

– Там его и оставили, где лежал. Да вы не подумайте, миледи, они не звери какие. Попинали-то так… по улице покатали больше. Когда обратно шли, его уже и след простыл так-то. А потом, когда Жерома… – вдова промокнула глаза платочком. – Я сразу подумала, что неспроста это все. Так констеблю и сказала, запишите все, как есть. Он убил. Точно он. Не пьяный был, а сумасшедший!

Я постучала кончиком карандаша по блокноту, обдумывая вопросы. Криминалистов в первую очередь учили работать с уликами, а не с людьми, с людьми уже пусть в суде разбираются, так что чувствовала я себя несколько неуверенно.

– А вы не могли бы максимально подробно описать нападавшего?

– Да какие там подробности, миледи. Говорю же, за выпившего приняла, чего его разглядывать. А после с разбитым-то лицом тоже, знаете ли, мало кого признать можно. Волосы длинные у него были, лохматые, дыбом все. Темные, а может грязные просто, кто разберет. Вот и все подробности. Хотя… вот клясться перед Господом Богом я не берусь, но не из бедных он был, помяните мое слово. Это я, дурная голова, уж после сообразила, что сюртук-то на нем был из ганайского твида, я такой в лавке у госпожи Эрн в Льене собственными руками щупала, по два солита за ярд, подумала ещё тогда, что сумасшедшие только его и возьмут… и пожалуйста.

Прелестно, тоскливо подумалось мне, вот только сюртук из ганайского твида к делу не пришьешь.

– Благодарю, – вздохнула я, и дама недовольно поджала губы, сообразив, что я ее ценными сведениями не воодушевилась. – Скажите, а ваш муж не страдал от какой-нибудь желудочной болезни?

– Как же не страдал! Язва у него была, уж лет пять как.

Так-так-так. Это уже интересно. Чутье оживилось, и неожиданно для себя самой я поинтересовалась:

– А вы не могли бы хорошенько подумать и описать мне нож нападавшего?

– Нож? – недоуменно переспросила вдова.

– Да, нож. Какой он был?

– Да нож и нож, я его ещё потом носочком подальше отпнула, чтобы под горячую руку кому не попался.

– Напрягите память, – настаивала я, подгоняемая неожиданным азартом. – Длинный, короткий, широкий, узкий? На какой был похож? На столовый, на охотничий? Из чего рукоять?