Роман

Выпив водки, Роман с аппетитом ел, бросая цыплячьи косточки в костер и наблюдая, как они, потрескивая, горят. Он был доволен своим охотничьим выходом после столь долгого перерыва, доволен компанией, костром и тихой теплой ночью. От водки на душе было тепло и весело. Первое время разговор шел об охоте. Антон Петрович с подробностями и выразительными жестами рассказал, как он сбил четырех вальдшнепов, из которых нашел только двух; Красновский поведал о замечательном бое своего ружья, способного, по его убеждению, поразить вальдшнепа за сто шагов; Николай Иванович поделился наблюдениями о направлении и частоте пролетов вальдшнепов, а заодно рассказал про одну из разновидностей птиц колибри, внешностью чрезвычайно похожей на вальдшнепа, но величиной со шмеля.

Только один Клюгин ничего не рассказывал, а лишь молча пил и ел, бросая в костер недоеденные куски.

Наконец, Антон Петрович спросил его:

- Андрей Викторович, вам, стало быть, не очень повезло?

- Не очень, - неохотно ответил Клюгин, катая меж ладоней вареное яйцо.

- Что ж, бывает, - заметил Антон Петрович.

- У меня так всегда бывает, - усмехнулся Клюгин, счищая скорлупу с яйца и кидая в огонь, - Пустое это занятие по птицам палить, скажу я вам. Зря пошел...

- Почему же пустое? - откликнулся Красновский, - Просто вам не подфортунило, вот и все. А занятие ох как не пустое.

Не споря, Клюгин открыл свой большой рот и вложив в него яйцо, принялся жевать.

Доев цыпленка и отерев губы салфеткой. Роман спросил:

- Андрей Викторович, у вас ружье какой марки?

С трудом проглотив яйцо, Клюгин мотнул головой:

- Понятия не имею...

- Позвольте взглянуть?

- Сделайте одолжение.

Роман приподнялся, подошел к корзине, отыскал ружье фельдшера и, вернувшись с ним, сел к костру.

Все, за исключением Клюгина, повернулись к Роману и принялись разглядывать. То, что держал в своих руках Роман, вряд ли с первого взгляда можно было назвать ружьем, скорее это напоминало какую-то железно-деревянную дубину непонятного назначения. Роман рассматривал ржавые стволы с отбитой на конце планкой, странно большое цевье, притянутое к стволам двумя жестяными полосами, забитые грязью замки с погнутыми курками, два коротких обрубка вместо спусковых крючков, узкую засаленную деревяшку вместо ложи.

- Мдааа, - покачал головой Красновский, - Из этой аркебузы, наверное, еще солдаты Кромвеля стреляли.

- Аркебуза? - переспросил Антон Петрович, - Да это пищаль Стеньки Разина! Бог мой... Как же вы из него стреляете?

- Так и стреляю, - зевая и глядя в огонь, бормотал Клюгин.

Несмотря на идущее от костра тепло, он сидел в своем зеленом наглухо застегнутом плаще, из-под ворота которого выбилось черное кашне. Алые блики играли на его выдвинутом вперед лбу, и казалось, что лоб светится сам по себе.

- Как-нибудь оно разорвется у вас в руках, - заметил Роман, с трудом открывая казенник и разглядывая изъеденные пороховой гарью замки.

- И слава Богу, - с тем же равнодушием ответил Клюгин, - Может, прибьет раньше срока. Вот радости-то...

- Горький вы человек, - с тяжелым вздохом вымолвил Красновский.

Клюгин молча смотрел в огонь.

В этот момент всеобщего безмолвия ночная бабочка средних размеров слишком низко пролетев над костром и опалив крылья, упала на скатерть.

- Несчастная... - вздохнул Антон Петрович, откусывая от яблока.

- Тэк, тэк, - Николай Иванович протянул руку и бережно взял трепыхающуюся бабочку на ладонь, - Сосновый кокнопряд. А проще говоря... Dendrolimus pini.

Бабочка с сильно опаленными крыльями ползала по руке Рукавитинова.

- Да-с, милая барышня, - с грустью говорил он, внимательно следя за движениями бабочки своими острыми стариковскими глазами учителя и ученого, Боюсь, вы совершили роковой полет. Наука бессильна подарить вам новые крылья.

- А медицина, - он покосился на Клюгина - Тоже, кажется, вряд ли сможет помочь.

- Сможет, - буркнул Клюгин и, вытянув свою длинную руку, вдруг быстрым щелчком костистых пальцев сбил трепетавшую бабочку в огонь.

Упав на дышащие жаром угли, она затрещала и вмиг превратилась в черной огарок.

Никто не проронил ни слова.

Николай Иванович снял очки, вынул платок и стал протирать их.

Красновский привычным жестом провел пухлой рукой по виску:

- А знаете, я вот сейчас вспомнил... Мы как-то с Ипполитом Кузьмичем поехали на Мcту порыбачить. Так вообразите, - тамошние рыбаки эдаким вот манером ночуют на берегу, разводят побольше костров и вокруг них дежурят. А на костры летят вот такие, как, положим, эта, бабочки. Крылья опаляют и падают. Они их подбирают, а зорькою смешивают с загодя приготовленным тестом, как следует мнут, и готовят из этого снадобья наживку в виде шариков. И на них удят рыбку, да так, что просто только успевай таскать. Я могу засвидетельствовать - клюет изумительно. Просто изумительно.

- Серьезно? - спросил Роман.

Красновский приложил руки к груди:

- Изумительно! Рыба хватает, как угорелая.

Николай Иванович надел очки и сказал:

- А что. Надо попробовать.

Антон Петрович продолжал жевать яблоко:

- Я про это слыхал. Хотя, признаться, никогда не пробовал...