Роман

– Браво! Браво, Адам Ильич! – воскликнул Антон Петрович. – Вот это настоящее дело! Вот настоящий боец! И посему я, Антон Воспенников, вызываю вас, полковник ГГ, на поединок! И упаси Бог отказаться!

– Отказаться?! – в тон ему заговорил Куницын. – И не подумаю! Принимаю ваш вызов прямо и безоговорочно!

– Отлично! – взмахнул руками дядюшка. – Будем драться, как Ромео и Тибальт, и да падет один сраженный, а победителя увенчает лавровым венком наша прекрасная Офелия!

Он повернулся к Татьяне и послал ей обеими руками воздушный поцелуй.

– Я согласна! – Татьяна сняла с головы померанцевый венок. – Это тому, кто победит!

– Браво! – крикнул Красновский.

– Ура! – закричал Аким, и мужики подхватили.

– Неужели они будут состязаться! Как романтично! – восклицала Красновская.

– Да. Романтизма здесь ой как много! – улыбался Рукавитинов.

– Слишком даже… – зевнул усевшийся на траву Клюгин, – и я от этого устал…

– Аким, Аким! – командовал дядюшка. – Найди двух молодцов попонятливей, чтоб биты носили! Да кого-нибудь, чтоб фигуры ставил!

– Сыщем! – откликнулся Аким, оглядываясь на толпу, и через мгновенье двое парней и двое мужиков уж бежали к квадратам.

А вскоре первые биты седовласых соперников полетели и под шум толпы сбили первую фигуру – «солдатика».

– Хорошее начало – полдела откачало! – задорно крикнул Антон Петрович и махнул парням. – Ставьте «пушку», ребята!

Ребята бросились ставить «пушку» и подбирать биты.

– Ну-с, пушечка-подружечка! – повертел в руках биту Антон Петрович. – Лети, дубец, да будь молодец! Гоп!

Бита полетела и сбила «пушку».

– Ура! – закричали кругом.

Адам Ильич плавно прицелился, выставив ногу и слегка отклонился назад:

– А на вражескую пушку мы – дубовую ватрушку! Хоп!

И в своей плавной сильной манере метнул биту, которая также снесла «пушку».

– Ура! – кричали вокруг.

– Ну, полковник ГГ, ну герой Шипки! – восхищенно качал головой Антон Петрович.

Адам Ильич довольно улыбался, поправляя усы.

– Они так ловко кидаются, словно каждый день играли в городки! – удивленно смеялась тетушка.

– Что же вы хотите, душечка, это же любители! – объясняла Красновская.

– Потише бы, ой потише! – улыбался отец Агафон. – А то этак и ребрышки поломать можно…

– Аким! «Ворота»! – кричал дядюшка, плюя на руку и крепко берясь за биту.

Вмиг «ворота» были поставлены.

– На чужие ворота у нас дубовая бита! – продекламировал дядюшка и сбил фигуру.

– По воротам – с разворотом! – в тон ему сказал Куницын и метнул биту так же удачно.

– Ура! – кричали все.

– Как хорошо! – радовалась Татьяна. – Какие они чудесные. Как я люблю их! – Роман целовал ее руки.

– «Телегу»! – кричал Антон Петрович.

– «Телегу»! – кричал Куницын.

– «Телегу»! – кричала толпа.

Поставили две приземистых «телеги», состоящие из пяти городков.

– А мы на тележку – дубовую долбешку! Лети-ка, дубец, не будь стервец! Гоп!

Бита со свистом врезалась в «телегу», но один городок остался в квадрате.

– Ах, мазила-пустоплет, краснобай-Емеля! – в сердцах шлепнул себя по коленкам дядюшка.

Адам Ильич прицелился:

– По тележке Пугача кинем с правого плеча! Хоп!

Но и у него один городок остался.

– Вот я тебе! – погрозил он пальцем строптивому городку и повернулся к дядюшке. – Антон Петрович, мы с тобой настоящие полковые кони. В ногу идем! Ноздря в ноздрю!

– Святая правда! – воскликнул дядюшка. – А не испить ли нам шампанию по этому поводу?

– Охотно! – согласился Куницын.

– Эй, кто-нибудь, шампанского!

– Антоша, ты после шампанского промажешь!

– Пустое, матушка! Актеры и офицеры после шампанского никогда не мажут! Наоборот!

Парень в кумачовой рубахе побежал исполнять дядюшкино приказание и вернулся с двумя вспенившимися бокалами на серебряном подносе.

Толпа расступилась, парень подошел.

Соперники взяли бокалы.

– За победу! – провозгласил дядюшка, обводя всех бокалом. – Иль на щите, иль со щитом!

– За победу! – по-военному тряхнул головой Куницын. Они выпили и, по гусарскому обычаю, бросили бокалы через плечо.

– «Баньку»! – потребовал Антон Петрович.

– «Баньку»! – крикнул Куницын.

– «Бааааньку»! – шумела толпа.

– «Баааанькууу»! – ревел Дуролом.

Вмиг сложили по «баньке» в каждом квадрате.

– Разнесу банчишку да по бревнышку, ты не стой на пути у добра молодца! – с угрозой изрек дядюшка и, метнув биту, снес напрочь «баньку».

– Вчера попарились, нынче состарились, банька мало пара давала, матушка взяла да сломала! – проговорил Куницын и, недолго прицелившись, разбил «баньку».

Шум и рукоплескания заполнили луг:

– Браво, Воспенников!

– Брависсимо, друзья!

– Виват! Отлично!

– Bis!

Антон Петрович поклонился и вдруг поднял вверх руку:

– Silence!

Шум постепенно стих, и дядюшка обратился к своему сопернику:

– А что, Адам Ильич, коль мы с тобой такие удачливые аматеры палкометания, не разбить ли нам самую сложную фигуру? А кто разобьет ловчей, тот и победитель?

– Согласен! – ответил Куницын. – Только какую же фигуру нам бить? Уж не «каланчу» ли?

– Нет, Адам Ильич, не «каланчу»!

– Так значит – «Потапыча»?

– Нет, нет, дорогой Адам Ильич! И не «Потапыча»! Сия фигура не всем известна!

– Что же эта за фигура, коль она не всем известна?