Роман без героя

Когда я высказал руководителю Красной Слободы свое мнение, состоящее в том, что его нужно срочно транспортировать в Краснотуринскую психиатрическую больницу, где ему будут назначены необходимые психотропные средства, способную прервать участившиеся припадки, у ГПК внезапно возникло состояние резкого возбуждения и он попытался применить против меня физическое воздействие.

Из его угроз я понял, что больше всего на свете он боится огласки. (Мол, психическое заболевание и руководство районом – вещи несовместимые). Он в грубой форме внушал мне, что его необходимо лечить тайно, в подведомственной мне больнице или на дому. Всеми мне доступными способами и средствами. Я дал подписку в том, что я обязуюсь хранить эту врачебную тайну под страхом закона о государственной тайне.

Однако без психотропных средств такого больного с расстройством сознания и эпилептическими пароксизмами, продолжительными дисфориями вылечить имеющимися в больнице малоэффективными препаратами, снимающими только мышечные судороги, считаю, невозможно.

Поэтому принимаю решение о проведении серии сеансов гипноза, которым я в совершенстве овладел по методике профессора Гельгарда. При помощи «гипнотического допроса» больного я, как и в случае с его отцом, смогу узнать о поворотных, стрессовых моментах судьбы, что и оставляяет суть истории его болезни. И, установив первопричину, решил выбивать клин клином, применив шоковую терапию профессора Гергальда. Я убежден, что только более сильное эмоциональное потрясение способно погасить очаг возбуждения, тлеющий в мозге больного и вызывающий столь частые пароксизмы.

13.03.53г. Сегодня я узнал всю правду о той январской ночи 1942г. Она меня потрясла. Стенограмму записей рассказа ГПК под гипнозом прилагаю к дневнику наблюдения за больным.

Глава 36

У ЯРУГИ⁵⁷

Литературная реконструкция слободского писателя Иосифа Захарова

То, что было написано на дальнейших страницах «Записок мёртвого пса», перевернуло мою душу. Фока Лукич, изменив своему повествовательному стилю, видимо, как он сам пишет, «в состоянии высочайшего душевного потрясения» от услышанной на сеансах «гипнотического диагноза» исповеди Григория Карагодина, выбился из накатанной им колеи. (Видно, что старому доктору уже было не до литературного обрамления своей голой правды).

Всё чаще стали мелькать специальные медицинские термины, приводились примеры методик лечения светил отечественной и зарубежной психиатрии, какие-то рецепты, написанные по латыни… Весьма подробно Фока Лукич, талантливый ученик профессора Гельгарда, описал свою подготовку к «шоковой психотерапии», когда он сам загримировался под «старца Амвросия», давшего Григорию Петровичу «верный способ исцеления от падучей». Всё это, думаю, читателю ни к чему. Поэтому, располагая абсолютно правдивой картиной событий, произошедших у дома (и в доме) однодворцев Захаровых в ту зимнюю лунную ночь 1942 года, отсекаю, как скульптор, все лишнее.

Теперь это не только «правда Фоки Лукича», но и моя (а значит, и ваша) Правда.

Отец и сын Карагодины, пройдя посад Слободы, через занесенную снегом яругу вышли к омету, темневшему на полянке у дома Захаровых.