Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

Опять пурга простукивает стены
В двенадцатом часу.
И на стекле разливы и рассветы,
И ели, как в лесу.
Л в комнате уютной не согреться.
Приносит ветер дальние шаги.
Они зовут — и собственное сердце
Врывается в расхлябанность пурги.
А летняя тревога далека…
Ты не сердись, я посижу немного.
Пока еще теряется дорога.
Пока еще дурачится пурга.
Опять пурга укутывает город —
Будь проклят этот снег.
И нету сил для долгих разговоров
И для коротких нет.
А окна, словно праведные судьи.
Меня сопровождали как всегда.
Есть города, как маленькие люди.
Есть люди, как большие города.

М. К.

…Знакомься, — представил мне тебя Боря Руденко и засиял своими огромными глазищами.

Сколько же лет прошло? Пятнадцать? А кажется — сто. Столько всего было… Молодые специалисты. «Суд над равнодушием». Строительство Дворца. Тал-нах. Тундра. Любовь. Враги. Друзья. Друзья. Друзья. Лагерь «Солнечный». Отряд «Молодые коммунары». Творчество. Клуб «Прометей». КВНы. Комсомольские пленумы. Горе. Счастье. Радости. Огорчения. Тряпки. «Таймыр». Размолвки. Разногласия. Промахи. Вечера счастья.

Господи! Вертится все, как в калейдоскопе. У тебя после Норильска была Москва, есть Сибирь. Новые куски жизни, полные дел и друзей. У меня с тех пор ничего подобного не было и уже не будет. Потому и дороже Норильска нет ничего на свете.

Записать нельзя, сил нет рассказать все, о чем я думала после твоей поездки в Норильск. Б. Я. тебя спрашивал: «Давай посмотрим, почему хочется плакать?» Милый он, дорогой наш человек. Разве можно объяснить слезы сердца? Наша жизнь в нашем городе — незабываемая, ни с чем несравнимая часть жизни. Боль моя, счастье мое. Перечитываю по сто раз про Розина, Аристова, Важнова, Шебалину, Светку Силенко, Нелю, Теслю, Сашу, про всех, про все…

Если б можно было в день твоего рождения залезть с ногами на лежанку (твою или мою — только норильские) и посидеть часок. А потом натянуть унтайки и бегом в «Таймыр», где уже все наши — красивые, молодые, нарядные, веселые, где можно быть самой собой, где так радостно душе от понимания и родства!

Как бы ни прошел у тебя этот день там, в Сибири, я весь день буду думать, вспоминать… Буду рядом. Е. Л.

…Я, как и вы, ночами не могу пробиться сквозь звенящую пургу, и брежу я, как раненный в бою, и плохо одному.

Мы прощались на Надежде, мы такие же, как прежде… А. К.

Мы прощались на Надежде, мы такие же, как прежде…

Мы такие же?

Как прежде?..

ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ:

«Стояли теплые, солнечные, весенние дни. Но сегодня тронулся лед на Енисее, подул холодный ветер, и небо затянуло тучами. Ветер пронизывает до костей, а интернатским все нипочем — бегают раздетые, катаются в парке на самодельных плотах. Днем встречаю в переходе братьев Гребенниковых: „Вы откуда такие мокрые?“ Улыбаются: „Мы с плота в лужу упали“».