Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий

в контексте романа эта деталь воспринимается как полемичная по отношению к известным своим оптимистическим пафосом строкам Маяковского: «Я знаю —/Город будет,/Я знаю — саду цвесть…» Вместо «города-сада» с его коннотациями с «райским садом» — выморочный, чахлый садик, в глубине которого располагается МАССОЛИТ. В московском сюжете, где на удивление много садов, сад выступает, в сущности, как символ потерянного рая, но с обратным знаком, символизируя временной надлом. В этом смысле надо особо выделить само название улицы, где происходит основное действие московской линии романа, — Садовая. Она лишена садов, что обнажает разрыв между названием и сутью явления. В названии улицы, окольцовывающей центр Москвы (Садовое кольцо), отражается сколок прежней «райской» жизни, не имеющей отношения к настоящему.

Рыбно-дачная секция —

наличие подобной секции в Доме Грибоедова подчеркивает нетворческий, неодухотворенный характер мира московских литераторов. Это мир самодовольный и фальшивый, мир попрания духа и стремления к материальным ценностям, борьбы за квартиры и дачи (в одной из редакций дачный поселок писателей носил красноречивое название Передракино), мир, где «не зреют» будущие авторы «Дон Кихота» или «Фауста». В этом мире известный поэт Рюхин исполняется «темной злобы» на Пушкина, памятник которому стоит в центре Москвы. В этом мире отменены понятия Бога и души, добродетели и вечной жизни. Соответственно и творчество не одухотворено светом «вечного». Здесь даже надписи на дверях, объявления, фамилии выдают антитворческий характер обитателей: «Рыбно-дачная секция», «Бильярдная», «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М.В. Подложной» (один из примеров говорящей фамилии, дискредитирующей вывеску в целом), «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной». Ложный творческий характер писательского дома подчеркнут в конце романа тем, что в отличие от несгораемой рукописи мастера во время пожара горят «кипы бумаг» Дома Грибоедова.

«Нашпигованность» жизни Дома Грибоедова гастрономическими реалиями подчеркивает его гротескный, сниженный характер и оказывается одним из признаков утраты высших смыслов бытия и указателем сатанинского обличья нового привилегированного класса, охваченного стихией пошлости, лжи, зависти, безнравственности. Поворот ключевых (а соответственно и «служебных», подобных гастрономической) тем романа в плоскость изображения московского мира как обиталища сатанинских сил делает Булгакова художником русского Апокалипсиса (ср. минимализм «гастрономической» обрисовки пространства Иешуа и Мастера).

Перелыгино —

имеется в виду существующий и поныне подмосковный дачный писательский поселок Переделкино, задуманный М. Горьким и созданный по указанию Сталина (решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 октября 1934 г.). Решение секретариата правления Союза советских писателей предусматривало передачу дач в бессрочное пользование следующим писателям: Афиногенову, Бахметьеву, Бабелю, Беспалову, Бергельсону, Веселому, Зазубрину, Инбер, Иванову Вс., Ильенкову, Леонову, Лидину, Ляшко, Лахути, Малышкину, Павленко, Пастернаку, Панферову, Пильняку, Сейфуллиной, Сельвинскому, Серафимовичу, Шагинян, Эренбургу, Эфросу и Ясенскому.

Переделкино в духе риторики того времени нередко именовалось подмосковной Швейцарией. Вначале поселок планировался как кооператив, было создано товарищество, насчитывавшее около ста писателей и журналистов, но затем собранные деньги вернули. «Строительство обошлось государству в полтора миллиона рублей» (Селиванова 1997). Дачи строились со всеми удобствами и обычно имели 5–6 комнат, холлы и веранды. Первые дачи в 1935 г. получили Вс. Иванов, К. Тренев, А. Малышкин, П. Павленко, В. Лидин, И. Эренбург (поскольку он был в отъезде, дачу занял В. Катаев), Б. Пильняк, Е. Пермитин, А. Серафимович.

В ранних вариантах Булгаков, учитывая множество интриг и слухов, иронически-прозрачно именует поселок Передракино и Дудкино. Однако и окончательный вариант дает возможность понять истинное отношение писателя к пресловутому поселку: Перелыгино происходит от слова «лгун».

членский массолитский билет —

членство в МАССОЛИТе — знак избранности, благонадежности. Вопрос о членстве возникает в МиМ в самых нелепых ситуациях, например в сцене выяснения анкетных данных Бездомного в клинике Стравинского (ср. пародийный эквивалент сцены в варианте романа: «Удостоверение личности, — рявкнул кот» — Булгаков 1993: 149). Утрата документа, подтверждающего причастность к какой-либо организации, чревата неприятностями. Понятно беспокойство Иванушки по поводу кражи билета МАССОЛИТа, с которым «он никогда не расставался», на этом же построен и сюжет «Дьяволиады» (5, 54).

кассы № 2,3,4 и 5 —