Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий

яйца-кокотт… в чашечках —

авторский экскурс в мир дореволюционного кулинарного искусства вовлекает неискушенного читателя в ироническую игру, ибо пересыпан тавтологическими конструкциями (ср.: «яйца-кокотт в чашечках» и фр. Cocotte — sorte de casserole en fonte, sans queue — кастрюлька; «куриная котлета де-воляй» и фр. volaille— домашняя птица).

суп-прентаньер —

суп из весенних овощей, в русской кухне иногда именуется «майской садовницей».

12 литераторов —

с этим числом в романе связана не только собственно нечистая сила, но и нечисть «земная». Число литераторов, членов правления МАССОЛИТа безусловно проецируется на библейское число апостолов Христа. 12 «апостолов» Берлиоза «ровно в полночь» спускаются в ресторан-ад Дома литераторов, обнажая свою бесовскую сущность. Не только временная приуроченность («ровно в полночь» в зале «что-то грохнуло», «в полночь было видение в аду»), но и множество иных деталей («ударил знаменитый грибоедовский джаз», играющий фокстрот с кощунственным названием «Аллилуйя», и пр.) участвуют в описании сатанинского мира московских литераторов. Чтобы наделить литературных чиновников свойствами нечисти появляться и действовать именно в 12 часов ночи, а также способностью мгновенно перемещаться в пространстве, Булгаков нарушает «реальную» протяженность времени. Так, после длительного пребывания членов правления в ресторане заместитель Берлиоза сообщает новость о смерти председателя и организует комиссию. Глава 9-я дает понять внимательному читателю, что оперативность комиссии, в которую, несомненно, входили и собратья Берлиоза по перу, — знак ее инфернальности, ибо (в ту же полночь!) комиссия оказалась в доме 302-бис (бал сатаны, несмотря на свою продолжительность, тоже умещается в момент, когда часы бьют полночь). Любопытнее всего, что названных поименно литераторов, ожидающих Берлиоза, вопреки заявленному числу 12, на деле 9. Число апостолов Мессии, каковым 12 является в новозаветной мифологии, таким образом, превращено в 9. Перед нами не апостолы света, а литературные бесы. Инфернальная сущность организации, к которой они относятся, подчеркнута дьявольским числом-двойником 9. Связь же числа 9 в сюжетных ходах романа с проделками и кознями свиты Воланда очевидна (гл. 9-я «Коровьевские штуки», гл. 18-я «Неудачливые визитеры», гл. 27-я «Конец квартиры № 50»).

В восьмой редакции Булгаков намеревался обыграть органичное в этом ключе число 13 — собравшиеся «ожидали единственно отсутствующего, тринадцатого» (562-10-1-69), однако отказался от него и зачеркнул, возможно, не желая совпадать с Маяковским, поэма «Облако в штанах» которого первоначально называлась «Тринадцатый апостол».

Третий год вношу денежки <…> да что-то ничего в волнах не видно —

вторая часть фразы — несколько измененная цитата из второго куплета популярной народной песни «Вниз по матушке по Волге…» — «Ничего в волне не видно» (отмечено: Лесскис 1999: 304).

беллетрист Бескудников —

прототипом этого «апостола» Берлиоза предположительно был писатель Юрий Слезкин, с которым Булгакова связывали дружеские отношения во владикавказский период.

В раннем варианте у персонажа, названного «некто Бескудников», описывалась в основном одежда: «был в хорошем, из парижской материи костюме и крепкой обуви, тоже французского производства» и с «плоскими заграничными часами». В варианте романа, опубликованного под названием «Великий канцлер», Бескудников фигурировал как «председатель секции драматургов» (в дневниковых записях «Итоги 1928–1929 гг.» Слезкин горделиво зафиксировал свое избрание председателем бюро секции драмы). Булгаков же был, как правило, точен в указании должностей своих прототипов. Позже этот образ трансформировался в «драматурга Бескудникова», а в каноническом тексте — в «беллетриста Бескудникова». Косвенным свидетельством того, что черты Слезкина сквозят в образе Бескудникова, выступает, наряду с другими, факт детской биографии Слезкина, несколько лет жившего с матерью во Франции.

Характерный для Булгакова коллажный принцип выстраивания образа из нескольких прототипов проявляется в том, что в каноническом тексте в облике Бескудникова сквозит и другая привлекавшая Булгакова фигура — прозаик Вл. Лидин, внешне чем-то напоминающий Слезкина (сам Слезкин в пространной характеристике Лидина с оттенком зависти называл его «свадебным генералом» и «барином»). В восприятии современника они составляли элегантную пару: «Юрий Слезкин и Владимир Лидин — наиболее респектабельные из всех бывавших в этом салоне <«Накануне»> писателей. Появлялись они в нашей редакции в изящных, купленных за границей пальто, очаровывали всех своими манерами…» (Миндлин 1968: 38). Булгаков сотрудничал с «Накануне» и печатался в его «Литературных приложениях» с лета 1922 г.

Двубратский —