Роман межгорья

— Мама, я не богохульствую. Я должен отыскать нашу Този-хон и вернуть ее.

Адолят-хон, испугавшаяся при одной только мысли о бедной своей дочери, поднялась с ковра и, опершись о косяк двери, с ужасом глядела на Саида. В ее испуганных глазах светилась борьба чувств — матери и мусульманки.

Почему бы ей на старости лет не увидеть свою единственную и такую несчастную Този-хон?

И все же она глядела на сына как на осужденного самим великим богом и обреченного на погибель.

— Скажи мне, где Този-хон?

— Не смей, оглым! Она самому дамулле мазар Дыхана за грехи родителей в наложницы отдана. Не смей меня, старуху, перед ишанами позорить.

Саид-Али поставил пиалу на поднос и молча поднялся с ковра.

Часы на руке показывали одиннадцать.

Надо было спешить, чтобы завтра пораньше отправиться с комиссией в Голодную степь.

— Ну, мама, я уезжаю. Ждите меня только к весне.

Старуха со страхом подошла к сыну и поцеловала его в голову.

III

Так вот она, Голодная степь!

Проходили века, но в борьбе с людьми она всегда побеждала. Густыми барханами, точно старческими морщинами, покрыто ее огромное чело. На севере в тумане поднимались горы со снежными вершинами, сверкающими на солнце. Там, зажатая в каменистые берега, рычала Кзыл-су, бурно неся свои воды среди скал, пробивая подземные ходы и скрываясь в ущельях. Эта река, будто тешась, вырывается ненадолго из гор и сотнями рукавов орошает долину в той части ее, где стоит обитель мазар Дыхана, а потом снова, соединив их в бурную Дарью, неудержимо несется между горами.

Такова игра природы. Сотни тысяч гектаров земли превратились в Голодную степь, которую летом из-за сильной жары нельзя пересечь из края в край. А Кзыл-су многие века щедро омывает молчаливые ржавые скалы.

Улугбек-хан выбрал самый лучший участок и построил там дворец для ишан-хана Дыхана, который, ссылаясь на то, что он потомок самого Магомета, принуждал правоверных работать на захваченной им земле. Дыхан умер. Столетиями, из поколения в поколение, правоверные почитали мазар Дыхана и безропотно работали на его наследников.

Мазар Дыхана — это княжество в Голодной степи. Для Средней Азии это была Мекка, и кто теперь осмелится перекрыть Кзыл-су, чтобы отобрать у святыни воду для орошения сотен тысяч гектаров Голодной степи?

Но комиссия уже собралась в Уч-Каргале, чтобы выехать утром в степь и тщательно исследовать ее. Государство должно вложить сотни миллионов рублей в строительство оросительной системы, и комиссия окончательно решит, не будут ли напрасно израсходованы эти средства.

Два профессора-агронома, приехавшие из Ташкента со своими помощниками, советовались с дехканами Уч-Кар-гала. Инженеры-строители окружили седовласого старика дехканина, который рассказывал им о всяческих проделках шайтана, не дающего Голодной степи воды.

Отдельно сидели и расхаживали по чайхане инженеры-хлопководы. Дехканин Азизбаев хвастался хорошими урожаями хлопка.

— Пахта джуда яхши[13], как у святого Дыхана. Вся наша беда в том, что нам приходится брать воду из Майли-сая, а там мало ее. Большая часть урожая гибнет от засухи. Курукчилик…

— А в Голодной степи земля такая же или хуже?

— У-уй, джуда-я яхши! Гаммаза яхши йерляр[14].

Наконец подъехал верхом на сером коне Саид-Али. Навстречу ему вышли несколько инженеров и представитель ЦИК Узбекистана Касимов.

Правительство назначило Саида председателем комиссии. Члены комиссии узнали о том, что он будет и руководителем строительства. Он, молодой, энергичный инженер-коммунист, первым подал мысль об орошении Голодной степи. Сделанные им предварительные расчеты показали, что уже в первый урожайный год эта преображенная земля даст советской промышленности большое количество хлопка, а затраченные деньги будут возмещены в течение двух урожайных лет.

— А мы уже и на станцию посылали гонца. Два поезда от Намаджана прошло, а вас все нет, — говорил Саиду Касимов. Инженеры подходили к Саиду, жали ему руку. Медленно подошел к нему и Синявин. Инженер Мухтаров показался старому ирригатору еще моложе. Его уверенная улыбка и дружеское рукопожатие рассеяли все сомнения старого инженера.

Мамед Касимов представил Саиду членов комиссии. Владелец чайханы и уч-каргальские дехкане с гордостью смотрели на своего земляка-инженера.

— Ну, вот и прекрасно, Александр Данилович, — обратился Саид-Али к Синявину. — Вы должны вести нас. Строительство Голодной степи представляет колоссальные возможности для применения знаний и опыта.

Синявину не очень понравились эти поучения молодого инженера, но он промолчал. Да и что сказать инициатору и руководителю такого большого и ответственного дела? Промямлить сквозь торчащие усы какие-нибудь учтивые слова, заученные еще с детства? А с другой стороны, ему, старому служаке, приятно такое внимание. Хотя и молод Мухтаров, но руководит с умом. А с умным начальством Синявин всегда ладил.

Из других чайхан тоже стали подходить члены комиссии. Саид-Али едва успевал здороваться: надо же было и несколько слов сказать, и фамилию запомнить, и к человеку присмотреться.