Роман межгорья

Когда члены комиссии на заседании высказывались не в пользу строительства, Преображенский как будто бы даже терялся и явно переживал возможный провал строительства. Он, видимо, не хотел показывать, на чьей хочет быть стороне. Было заметно, впрочем, что он тоже видит шаткость положения Мухтарова. Но ведь судьба проекта председателя комиссии — это судьба работы, которой он с таким трудом и даже унижением добился. Поэтому ни Синявина, а тем паче Храпкова не удивили неоднократные попытки Преображенского отразить своими репликами особенно резкие выпады агрономов или хлопководов. Наконец Преображенский отважился в кратком слове взять под защиту идею строительства в Голодной степи:

— Смешно было бы нам возражать против идеи строительства в Голодной степи. Эти плодородные степные просторы недаром привлекали взоры многих концессионных компаний капиталистического мира. Почему же новое, советское государство должно было равнодушно пройти мимо этой идеи? Такие необъятные перспективы!.. Так что идея здесь ни при чем, уважаемые товарищи оппоненты. Идея здесь ни при чем! Дело лишь в деньгах и в соответствующих условиях…

— Как это — идея здесь ни при чем? — выкрикнул с места Абрамович. — Разве не идея привела к тому, что полсотни людей оторвали от их работы? Мы должны открыто и решительно осудить эту… эту дикую выдумку…

Саид, не выдержав, ударил кулаком по столу.

— Хватит! Вы чего хотите, товарищ хлопковод: искать пути положительного решения проблемы Голодной степи или… хотите вести бесплодные споры?

Возбужденное выражение лица Саида поразило присутствующих. А он, уже успокоившись, тихо сказал:

— Прошу вас высказываться по существу.

Побледневший Абрамович поднялся со своего места.

— Во-первых, я не хотел…

— А во-вторых, попросите слова, товарищ Абрамович. Я прошу строителей высказать свои соображения о возможности, подачи воды в Голодную степь с севера, ну хотя бы при помощи канала-дамбы.

Синявин просиял от удовольствия и что-то шепнул Касимову и Храпкову. Строители переглянулись между собой, однако никто из них не взял слова.

Пауза становилась слишком длительной. Саид поднялся и сказал:

— Товарищи, все ценное, что могла сделать комиссия, она сделала, выполняя задания партии и правительства. Самые важные данные для нас, специалистов-строителей, говорящие о пригодности степи с агрономической точки зрения, комиссия собрала. Думаю, что наши уважаемые профессора не будут отрицать наличия в степи плодородного лёсса! От имени строителей я разрешу себе заверить членов комиссии, а от ее имени — и правительство, что степь можно обеспечить водой…

Это было сказано таким тоном, что даже приунывший Преображенский приободрился. «От имени строителей!..» Уверенные слова молодого энергичного инженера не допускали никаких сомнений. Он на своем коне проехал в верховье Кзыл-су и убедился, что ее течение легко можно будет отвести через горы на север степи. Одно небольшое неудобство заключается лишь в том, что обитель мазар Дыхана на время стройки придется поставить на очередное снабжение водой из заброшенного заура, в Киргизстане. Но это — вопрос второстепенный.

Преображенский поднялся. То ли желание не оказаться в хвосте, то ли другие соображения побудили его задать рискованный вопрос:

— А скажите, пожалуйста, о Кампыр-раватском хребте! Кое-кто думает, что он будет служить препятствием при переводе Кзыл-су в Голодную степь к дамбе… Это единственно, что нас беспокоит. В остальном мы вполне согласны с вами, товарищ Мухтаров. Конечно, нам доверили…

Это был не вопрос, а скорее выступление. Саид-Али понимал, что объяснений по поводу Кампыр-раватского хребта от него ждут не только строители, и ответил не сразу.

— Еще будут практические вопросы? — обратился он к присутствующим. Все молчали. Мухтаров всем корпусом резко повернулся к Преображенскому. Синявин напряженно ждал его объяснений и даже приподнялся со стула.

— Так просто, конечно, товарищи строители, ничего не делается. Придется запроектировать под Кампыр-раватским хребтом туннель в несколько километров и направить по нему воды Кзыл-су в степь. Труд большой, но если его бояться, то нам не следует носить звание инженеров!..

Все присутствующие в зале облегченно вздохнули. Строители повеселели от этого неожиданного и простого решения. Они уже создавали в уме варианты туннеля, голосуя за предложение Саида-Али Мухтарова.

Конец заседания оказался для многих неожиданным. Преображенский даже не заметил, как попал в такое неловкое положение! Хлопководы, во главе с Абрамовичем, сбились в кучу и доказывали друг другу, что каждый из них так же думал об этом, да и, наконец, их миссия заключается не в том, чтобы определить — можно ли подать воду в Голодную степь. Это дело строителей.

Особенно удивлены были профессора. Их поразил неожиданный ответ молодого инженера-узбека, и больше всего они говорили о том, откуда появился среди них такой талант. Предложение Мухтарова в самом деле просто решало самую сложную проблему строительства.

VIII